Самый лучший демон. Заплатить за счастье - [77]

— И на что я должна смотреть?

— Может, ты поближе подойдешь? Видно будет гораздо лучше, — съязвил желтоглазый. — И не бойся, по вторникам я не кусаюсь.

— Сегодня четверг, — напомнила ведунья, но, все-таки, подошла поближе.

На рисунке было изображено истинное обличие какого-то демона. От всех подобных гравюр он не слишком отличался. Все тот же полный набор мышц, когтей, клыков и дикой злобы, которую рисунок прекрасно передавал. Только конкретно этот вид еще обзавелся абсолютно лысым хвостом, а мордой походил на кошку. Тоже лысую. Подпись под рисунком и текст на странице были написаны от руки, таким шрифтом, что даже знай ведунья древний — не прочла бы.

— И кто этот очаровашка? — поинтересовалась она, вдоволь наглядевшись на кошко-демона.

— Шавер, — ушастый перевернулся на спину, забросив за голову обе руки.

— Ну, я же говорю — очаровашка, — хмыкнула Арха.

— В тебе половина крови этой очаровашки. А, вообще, мне с тобой поговорить надо. Так что, устрой свою задницу где-нибудь и не заслоняй мне свет.

— О том, чтобы я отсюда уматывала или о том, чтобы я перестала перед Даном задом крутить?

— Не угадала. Он тебя официально своей назвал, — ушастый поморщился, словно только что сжевал лимон. — Так что, теперь мое мнение все равно ничего не значит.

Разговор становился все интереснее. Поэтому лекарка действительно уселась в кресле, стоящем напротив дивана и поджала под себя ноги. Не смотря на обилие в доме каминов, по полу тут все равно гуляли жуткие сквозняки.

— А ты не пояснишь тупой метиске, что это вообще значит? Рабство вроде в империи запрещено законом. Да и не припомню я, чтобы передавала себя в чью-то собственность, — поинтересовалась девушка осторожно.

И напомнила себе, что слова стоит выбирать и, вообще, быть крайне благоразумной. А то кто его знает, этого ушастого, психанет еще.

— При чем тут рабство? — рыкнул он. — Ты ни Тьмы не знаешь и не понимаешь. А все равно лезешь!

— Ну, так потому тебя, умного, и спрашиваю. Чтобы не промахнуться, — успокоила его ведунья.

Успокоение не сработало, потому что шавер продолжал сверлить ее желтыми глазищами. Арха невинно похлопала ресничками. Ушастый отвернулся, словно ему на девушку смотреть было тошно.

— Если демон объявляет женщину своей, то это значит, что она принадлежит ему, — неохотно, а, главное, вполне понятно объяснил Ирраш, но, все же, решил разжевать для особо тупых. — Любое зло, причинённое тебе, это умысел против него. Любое несанкционированное действие в твою сторону — это вызов ему. Весь род Роос и его вассалы обязаны тебя охранять, как его самого. Но он вправе распоряжаться тобой, как своей собственностью.

— Что-то мне кажется, что все это не слишком законно… — протянула Арха.

— Есть закон и есть Закон. Первый написан на бумаге для простых смертных. А по Закону живут лорды. Он самой Тьмой дан.

— Понимаю…

— Да что ты понимаешь, дура? Он официально заявил, что ты его главная ценность, кретинка!

Шавер так заволновался, что даже сел на диване. И залпом проглотил вино, которого в бокале было примерно наполовину.

— А ты-то что так волнуешься? Или теперь тебе тоже меня надо охранять как главную ценность рода?

— Мне и раньше нужно было тебя охранять, идиотку. Ты просто не понимаешь! У лорда не должно быть слабостей, вообще никаких.

— Ну, да. Вы холодны, рациональны, логичны…

— Да заткнись ты, наконец! Слабость — это то, чем могут воспользоваться враги, чтобы добиться от тебя нужного им! Вруби мозги хоть ненадолго! Через тебя до Дана добраться — раз плюнуть! Или ты думаешь, у него врагов нет?

Чем больше он бесился, тем больше его рык напоминал какое-то утробное урчание. Вроде как у кошки, только лекарка таких больших котов себе и представить боялась.

— Не думаю, — помотала Арха головой и попыталась быть как можно более убедительной. — Ты мне можешь спокойно объяснить, как я могу исправить все это? Ирраш, считай меня кем угодно, но меньше всего я хочу навредить ему. Ты это попытайся понять.

— Откажись от него. Только по-настоящему откажись. Засунь все свои чувства куда-нибудь поглубже — и уйди.

Он тоже постарался быть как можно более убедительным. Даже наклонился вперед, упираясь ладонями в колени и гипнотизируя ведунью. Наверное, автор любовного романа про демонесс написал бы, что внутри у девушки все оборвалось, а мир полетел во Тьму. Но ничего подобного лекарка не чувствовала. Слова шавера так и остались словами. Нет, смысл Арха поняла, но…

Кто может добровольно отказаться от руки или ноги? Даже зная, что если их не отрезать, то гангрена отравит кровь, убьет? Любой до последнего будет отбиваться, не даваясь врачам. Не только потому, что ампутация — это больно. Скорее представить невозможно, что руки у тебя не будет. А Дан для ведуньи был даже не конечностью. Демон — это она сама. Девушка фыркнула, оценив пафос собственных мыслей. Но что делать, если только это и было правдой?

Шавер, кажется, понял, что убедить ее не получилось. Недовольно нахмурился и откинулся на спинку дивана, сложив руки на груди.

— Об этом я с тобой и хотел поговорить. То, что ты принимаешь за любовь — просто инстинкт. Инстинкт шавера.