Самый лучший апокалипсис - [32]

Я обернулся, поглядывая со своего места на полярника. Интересно, ему предмет, что фотографирует будущее, не нужен? Да и народа на улице столько, что можно на долгие годы вперед затариться кровью, кожей и прочими органами. Выйди, заморозь всех, да делай что хочешь. Уверен, этот товарищ знает что там за окном творится. Но нет. В данный момент молчаливую фигуру интересовала пластиковая канистра собственной крови. Вязкая, тягучая, бурого цвета, жидкость прекратила вытекать из патрубка в его груди и в полном объеме заполнила прозрачную емкость. Полярник тут же потянулся к своему супер-продвинутому сумке-панцирю и получил от одной из сервоприводных конечностей рюкзака маленький бутылек, высыпал его содержимое в канистру крови и принялся ждать. Я же включил камеру на телефоне, поднял мобильник и решил сфотографировать незнакомца. Однако, не успел телефон навести фокус, как я уже был в прицеле чужих глаз и быстро всё это дело прекратил. Судя по тяжелому взгляду, эта фотография станет для меня последней в этой жизни.

– Дай сюда…! Это снова «Олеговна»! – на улице вновь загромыхало из мегафона. – Повторяю, наша цель, как представителей интеллектуальной половины города – соблюдать порядок! Не идите на поводу тупых силовиков! Подумайте о репутации!

– Чего-о?! – закричали недовольно в ответ. – Народ, вы слышали?! Все сюда, все силовики ко мне! Собираемся возле Санька, обсудим, что с этой мымрой делать будем!!

– Ты кого мымр…

– Дай сюда рупор…! Тьфу ты… кхм. Вы, там, на стоянке, заглушите мотор! Я сказал, заглушите двигатель и отойдите от машины!! Вы трое, не подходить к периметру! Клишевич, смотри за входом пока не приедет директор магазина!

Я слез со стола, проковылял к полярнику, забрал ненужный ему саквояж с зеленым глазом индикатора, вернул на барную стойку и засеменил к выходу из забегаловки. Раз уж из окна не видно – посмотрим снаружи. Однако, стоило мне выйти в коридор, как взгляду предстала неприятная картина. Лестницу и дверь контролировал механоид и никого впускать-выпускать явно не собирался. Грозно полыхая красным светом линз, бот засел на потолке, ощетинился металлической трубкой и лазерным прицелом. Стоило мне появиться, как красная точка сфокусировалась на моем лице. Я, было, шагнул навстречу, однако подозрительный щелчок невидимого затвора вынудил меня спешно ретироваться.

Также, в коридоре нашлись четыре выдры в полицейской униформе. Порождения незеррилм аккуратным рядком сидели вдоль стены, живые, и смотрели на меня глазами полными ужаса. Думаю, псевдо-полицейские пришли сюда проверить, как идут дела у их предприимчивых товарищей, а встретили полярника. Вся четверка от ботинок до подбородка была покрыта толстым слоем льда, рты открыты и зафиксированы металлическими капами, а из-под языка тянулись прозрачные трубки. Ротовую полость несчастным доверху заполнили каким-то дымящимся порошком, призванным стимулировать выделение слюны, потому как мобильная станция выкачивала у лысых собак белую пузырящуюся жидкость. Далее, всё это дело подавалось на компактный миксер, куда боты тащили и загружали рубленый светящийся хлам – распиленные и раздробленные «предметы» из рюкзака барменов. В миксер летело всё, начиная от болтов и гаек, заканчивая битыми планшетами и телефонами, смешивалось, кипятилось и выливалось в небольшую продолговатую раковину. Агрегат я сфотографировал, загрузил в незеррилм и получил справку-пояснение. Если коротко – устройство производило «обогащенный кипящий щелок» на основе слюны лысых собак.

Я вновь глянул на порождения незеррилм. Дымящийся порошок в их глотках неумолимо прожигал гортань, просыпался в глотку и дальше в пищевод. Даже через полицейскую форму и толстую корку льда можно было видеть огонек в районе живота несчастных перевертышей. Думаю, ещё пять-десять минут и зубатые пустят дух. Очередная "жуть" на пользу молчаливому хирургу за моей спиной.

Целью же всего этого процесса добычи и насыщения кислоты была кирка. Увесистый обоюдоострый ледоруб с зазубренным лезвием, утяжеленной рукояткой и внушительным противовесом вид имел максимально технологичный, злой и убойный. К такой херовине было даже страшно подходить и сейчас она своим лезвием кипятилась в ванной со щелоком. Обогащенная «предметами» слюна лысых собак растворяла на кирке бурые следы крови, примерзшего мяса, кожи и костей. Не знаю на чью голову опустилось это орудие судного дня, но плоть у неизвестного существа однозначно была едкой и токсичной. Я ещё десяток секунд заворожено таращился на кирку, прежде чем двинуть к туалету. Потрясающая жуткая херовина просто гипнотизировала взгляд и вынуждала раз за разом смотреть на её провода, зазубрены, огоньки и пиктограммки на хищном лезвии.

Краны в туалете, слава тебе господи, работали и я, не долго думая, умылся, попил воды и было дело решил вытереть кровищу с собственных штанин, майки и бушлата. И если с последним проблем не было, а майку не особо видать под курткой, то вот джинсы, в которых я елозил жопой по чужим кишкам, экспресс-стирке не поддавались. Выход был один – переодеться, благо, трупов в туалете хватало. Здесь же, по-прежнему валялся обгадившийся силовик, цвет лица имел все ещё бледно-зеленый, но, по крайней мере, был жив и не пошел на опыты. Я из гуманных соображений его бесчувственную тушу кое-как поднял, протащил до унитаза и бросил к трупам. Вот, теперь не понять, жив он или мертв. Зайди сюда какая выдра или полярник и парень останется цел. Другое дело, что сейчас он валяется мордой в чужие потроха, но тут выбирать не приходится. Я считаю, такая его поза наиболее соответствует мертвому. Ещё спасибо мне потом скажет за правдоподобную маскировку. Короче, парня я спрятал, штаны позаимствовал у одного из бездыханных несчастных и поднял с пола фомку. Монтировка все это время валялась в туалете и теперь вот, снова вернулась ко мне.