Самый глупый ангел - [53]

Молли несколько расслабилась. Кончик японского меча теперь смотрел в землю.

— А что это на тебе светится?

— Благодать Господня, — ответствовал ангел.

— Ёшкин кот, — сказала Молли и хлопнула себя по лбу. — А я тебя убила.

— Не-а.

— Слушай, хватит мне тут некать. Может, тебе «скорую» вызвать, или священника, или чего-нибудь?

— Я заживляюсь. — Ангел протянул руку, и Молли увидела, как слабо светящаяся кожа затягивает рану.

— Только вот за каким чертом ты здесь?

— У меня миссия…

— Да не здесь на Земле, а здесь в моем доме?

— Нас привлекают полоумные.

Первым позывом Молли было отсечь ему голову, но по зрелом размышлении она уверилась: посреди соснового леса, под леденящим дождем, на пронизывающих ветрах она действительно стоит голая с мечом в руке и разговаривает с ангелом. Так что второго пришествия он не объявил. Она и впрямь полоумная.

— Может, зайдешь тогда? — спросила она.

— А у тебя есть горячий шоколад?

— С мини-зефиринками, — ответила Малютка Воительница.

— Благословенны будь мини-зефиринки. — Ангел, показалось Молли, едва не лишился чувств.

— Ну, тогда пошли, — сказала она и зашагала вперед, бормоча себе под нос: — Поверить не могу… я убила рождественского ангела…

— М-да, с этим пудельком ты опростоволосилась, — сказал закадровый голос.

— He-а, — сказал ангел.

— Подтащите пианино к двери! — завопил Тео.

Засовы на двустворчатой двери уже почти искрошились в щепу, и буфетный столик из месонита прогибался под ударами того, чем недомертвые пользовались как тараном. Вся церквушка содрогалась от толчков.

Роберт и Дженни Мастерсон — хозяева «Морского рассола: наживки, снастей и отборных вин» — покатили пианино из угла у новогодней елки. Оба они пережили несколько жутких моментов в истории Хвойной Бухты и в критических положениях голову не теряли.

— Кто-нибудь знает, как заблокировать колесики? — громко спросил Роберт.

— Все равно двери нужно заложить, — сказал Тео и повернулся к Бену Миллеру и Начо Нуньесу — они, похоже, в битве решили держаться друг друга. — Парни, поищите чего-нибудь покрепче.

— Где они взяли таран? — спросил Такер Кейс. Он осматривал резиновые тормоза на колесах пианино, прикидывая, куда и что в них можно забить.

— Половину леса уже свалило ветром, — объяснила Лена. — У монтерейских сосен нет стержневого корня. Мертвяки, видимо, нашли такую, которую смогли поднять.

— Переверните его на спину, — сказал Так. — И подоприте им стол.

Таран снова ударил в двери, и те подались дюймов на шесть. Стол, поддетый под тяжелые латунные задвижки, гнулся и трескался. В проем лезли три руки, половина лица и полувытекший глаз в сгнившей глазнице.

— Толкайте! — заорал Такер.

Они с разбегу придвинули пианино к столу, и двери захлопнулись, невзирая на торчащие конечности. Таран ударил снова, щель расширилась, а мужчины отлетели назад. У защитников щелкнули зубы. Вновь потянулись недомертвые руки. Так с Робертом снова навалились на пианино и закрыли двери. Дженни Мастерсон оперлась спиной об инструмент и оглядела зрителей — человек двадцать стояли вокруг, очевидно боясь пошевелиться.

— Чего стоите, ебучки бесполезные? Помогите заложить двери. Если они сюда ворвутся, вам тоже мозги высосут.

Пять человек посветили друг на друга фонариками, будто инспектируя: «Мне? Тебе? Нам?» — затем пожали плечами и кинулись двигать музыкальный инструмент.

— Нормально вы их взбодрили, — сказал Так. Его теннисные туфли пищали по сосновым полам, пока он толкал.

— Спасибо, я с публикой умею, — ответила Дженни. — Официанткой двадцать лет.

— Ох да, вы ж нас обслуживали у «Г. Ф.». Лена, это наша официантка, помнишь?

— Рада вас видеть, Дженни, — сказала Лена как раз в тот момент, когда таран ударил в двери снова и сшиб Дженни с ног. — Я вас не встречала на йоге…

— С дороги, с дороги, с дороги! — пропел Тео.

Они с Начо Нуньесом волокли из задней комнаты восьмифутовую дубовую скамью. За ними Бен Миллер боролся с такой же в одиночку. Несколько мужчин, удерживавших баррикаду, сломали ряды и кинулись ему на подмогу.

— Подоприте ими пианино и прибейте гвоздями к полу, — распорядился Тео.

Тяжелые церковные скамьи косо уперлись в заднюю стенку инструмента, и Начо Нуньес заработал молотком.

От каждого удара скамьи прогибались, но держали напор. Через несколько секунд грохот тарана прекратился. И снова снаружи — только дождь и ветер. Все посвечивали фонариками по залу и ждали, что стрясется дальше.

И тут услыхали голос Дейла Пирсона — он шел откуда-то сбоку:

— Сюда. Сюда тащите.

— Задняя дверь! — заорал кто-то внутри. — Они волокут таран к задней двери.

— Еще скамеек! — завопил Тео. — Забейте ими черный ход. Быстрее, там двери хлипкие, двух ударов не выдержат.

— А стенку они разве пробить не могут? — спросила Вэл Риордан, старавшаяся держать оборону наравне с остальными, несмотря на серьезную помеху в виде пятисотдолларовых туфель.

— Надеюсь, это не придет им в голову, — сказал Тео.

Руководить недомертвыми оказалось хуже, чем строительной бригадой из одних пьянчуг и наркоманов. По крайней мере, в живых бригадах на месте были все руки-ноги, а равно и физическая координация оных — по большей части. Эта же компашка разваливалась на ходу. Двадцать недомертвых ворочали сломанную сосну в фут толщиной и длиной с автомашину.