Самые скандальные треугольники русской истории - [49]

Переплеснется блеском искр;

Развеяв веером вопросы,

Он чубуком из янтаря, —

Дымит струями папиросы,

Голубоглазит на меня;

И ароматом странной веры

Окурит каждый мой вопрос;

И, мне навеяв атмосферы,

В дымки просовывает нос,

Переложив на ногу ногу,

Перетрясая пепел свой…

Так о нем писал Андрей Белый. Старший брат Михаила Сергеевича Владимир Сергеевич, уже неоднократно поминавшийся в этой книге, тоже не отличался долгожительством и умер в 1900 году в возрасте 47 лет. Его философия и стихи сильно повлияли на Блока. Он сам вспоминал: «Всем существом моим овладела поэзия Владимира Соловьева… и я отдал дань этому новому кощунственному „веянью“».

В числе прочего В. С. Соловьев проповедовал два типа любви, покровительницами которых назначил греческих богинь Афродиту Площадную и Уранию Небесную. Грубо говоря, секс и духовность несовместимы. И Блок эту философию принял всей душой. Кроме того, Блока сразу, с первых публикаций приняли в свою компанию символисты. Валерий Брюсов у них уже считался певцом телесной любви, а Блока провозгласили певцом духовной. В 1903 году троюродный брат Сережа Соловьев писал Блоку: «Пускай Бог благословит тебя и твою невесту, и пускай никто ничего не понимает, и пускай „люди встречают укором то, чего не поймут…“. Из хорошего может выйти только хорошее… Не убив дракона похоти, не выведешь Евридику из Ада. Ты — поэт, это первый залог бессмертия твоей Евридики».

…

Не стоит только думать, что Александр Блок этакий тютя, пусть и гениальный, которому добрые товарищи подсказали: «Ты, Саша, стихи пиши, а Любу свою похотью не тревожь. Ибо какая она тогда Прекрасная Дама?» Нет, он сам этого хотел. И простая в общем-то женщина Люба с этим согласилась, когда поняла, что живет с человеком, которому уготовано почетное место в вечности. Но вначале еще «никто ничего не понимал». Когда к паре присоединился Белый и получился треугольник, непонимание только увеличилось.

А теперь простите за длинную цитату из «Былей, небылиц» Любови Менделеевой-Блок. «…Я до идиотизма ничего не понимала в любовных делах. Тем более не могла я разобраться в сложной и не вполне простой любовной психологии такого не обыденного мужа, как Саша. Он сейчас же принялся теоретизировать о том, что нам и не надо физической близости, что это „астартизм“, „темное“ и бог знает еще что. Когда я ему говорила о том, что я-то люблю весь этот еще неведомый мне мир, что я хочу его — опять теории: такие отношения не могут быть длительны, все равно он неизбежно уйдет от меня к другим. А я? „И ты также“. Это приводило меня в отчаяние! Отвергнута, не будучи еще женой, на корню убита основная вера всякой полюбившей впервые девушки в незыблемость, единственность. Я рыдала в эти вечера с таким бурным отчаянием, как уже не могла рыдать, когда все, в самом деле, произошло „как по писаному“».

Молодость все же бросала иногда друг к другу живших рядом. «В один из таких вечеров неожиданно для Саши и со „злым умыслом“ моим произошло то, что должно было произойти, — это уже осенью 1904 г. С тех пор установились редкие, краткие, по-мужски эгоистичные встречи. Неведение мое было прежнее, загадка не разгадана, и бороться я не умела, считая свою пассивность неизбежной. К весне 1906 г. и это немногое прекратилось…»

Если верить Любови Дмитриевне, то… Зачем же Блок снимал комнату, зачем так горячо уверял невесту, что у него дома им никто не помешает? Не помешает стихи читать?

Знакомство Блока и Белого началось, естественно, со стихов. Александр в Петербурге уже мог прочитать в журнале стихи Андрея. Андрей же в Москве мог познакомиться с рукописью Блока, которую собирался издавать Брюсов. Оба пришли в восторг от чтения. Причем Блок в умеренный, а Белый — в неумеренный. Разница темпераментов. Белый начал писать Блоку длинное письмо. И пока писал, до Блока дошла эта новость. И он принялся сочинять ответное послание, еще не получив первого письма! «Вы точно рукоположены Лермонтовым, Фетом, Соловьевым, продолжаете их путь, освещаете, вскрываете их мысли…» — писал Белый. Обмен комплиментами продолжался неожиданно долго. В августе 1903 года Блок пригласил Белого к себе на свадьбу сразу шафером со стороны невесты. Но у Белого умер отец. Это не остудило накал письменных любезностей. Только вот очно заочные друзья встретились ровно через год после начала переписки. В январе чета Блоков приехала в Москву и прямо с вокзала отправилась к Андрею Белому. Он вспоминал: «Все в нем было хорошего тона… вид его был визитный; супруга поэта, одетая с чуть подчеркнутой чопорностью… Александр Александрович с Любовью Дмитриевной составляли прекрасную пару: веселые, молодые, распространяющие запах духов…»

Во время этого двухнедельного вояжа супруги с Белым и Сергеем Соловьевым практически не разлучались. Блоков поселили в пустующей квартире хороших соловьевских друзей на Спиридоновке. Но там они появлялись, валясь с ног от усталости, только переночевать. Хотя пару раз сами устраивали в квартире домашние обеды и попойки. Белый и Соловьев, как ретивые гиды, взялись за петербуржских гостей, чтобы показать им Москву по полной программе, как в некоторых современных интенсивных туристических поездках, справедливо именуемых «зомби-тур». Художественный и прочие театры, Третьяковка и прочие галереи, Воробьевы горы, Новодевичий монастырь и панихида на могилах Соловьевых. Но главное — визиты ко всем московским символистам и им сочувствующим, совместные обеды в ресторанах, выступления и обсуждения. Белый раскручивал Блока как опытный пиарщик. И Блок становился все популярнее.