Самые красивые пары советского кино - [49]

Его сын Саша приезжает к нам, когда у него есть время. Да не один, а с женой и детьми. Мы их обожаем. Старшая, Настенька, учится в Лондоне. Сашенька, которой 8 лет, тоже у нас бывает.

Распорядок дня у нас с мужем такой. Утром легкая зарядочка, потом пьем крепкий зеленый чай и идем прогуливаться. Вот такой моцион. Ходим на Гоголевский бульвар. На Калининском проспекте бываем, общаемся с благодарными зрителями. Все-таки Олега Александровича еще узнают…

Еще у нас есть кот Тихон… Мы приписаны к ЦКБ и два раза в год ложимся туда, проверяемся. Слава богу, все бесплатно. Заслужили, наверное».

Осенью 2010 года в СМИ появилась информация, что внучка Олега Стриженова Александра (дочка Натальи) испытывает трудности в жизни, а помощи от знаменитого дедушки не ждет. У нее тогда на руках было двое детей – 3‑летний Рома и годовалая Лерочка – внуки Олега Стриженова. Но они не общаются. По словам Александры:

«Мы до смерти мамы общались. А сейчас и мне некогда, и ему тоже. У него своя семья. С отцом поддерживаю отношения. А с дедушкой не общаемся…»

Чуть позже, 17 октября 2013 года, этой же теме был посвящен один из выпусков передачи «Прямой эфир» с Борисом Корчевниковым (канал «Россия‑1»), но Олега Стриженова в студии не было. Было понятно, что ситуация там до сих пор сложная. И когда она разрешится в лучшую сторону – неизвестно.

Василий Шукшин и Лидия Федосеева Василий и Лидия, или Любовь под калиной красной

В первый раз Шукшин влюбился в 15 лет. Его избранницей стала его землячка из деревни Сростки Алтайского края 14‑летняя Маша Шумская. Он тогда учился в автотранспортном техникуме в Бийске, а она была еще школьницей. Однажды Маша возвращалась с молодежной вечеринки по Чуйскому тракту домой и вдруг услышала сзади чьи-то шаги. И хотя места у них считались безопасными, она не на шутку испугалась. Сошла на обочину, а незнакомец – за ней. Тут у нее сердце вообще в пятки ушло. Незнакомец же вдруг подбежал к ней, прижал к груди, а после того как она вскрикнула, умчался прочь.

В своем письме другу Шукшин так описывал чувства, охватившие его в тот вечер: «Домой на крыльях полетел. «Ну, гадство! – думал. – Теперь вы меня не возьмете!» Сильный был в ту ночь, добрый, всех любил… И себя тоже. Когда кого-то любишь, то и себя заодно любишь…

Она была приезжая – это поразило мое воображение. Всегда приезжие девушки заставляли меня волноваться, выкидывать какие-то штуки, чтобы привлечь внимание. Для меня они всякий раз будто бы выходили из книжки… А подходить я боялся. И я мучился стыдом, но, как только появлялась приезжая, я ничего не мог с собой поделать – выламывался… На этот раз я разволновался очень. Все сразу полюбилось мне в этой девочке: глаза, косы, походка. Что она тихая, школьница, комсомолка. А когда у них там, в школе, один парень пытался из-за нее отравиться, я совсем потерял голову…»

В течение двух недель после того первого, ночного, «свидания» Шукшин не решался подойти к Маше. Но при этом времени зря не терял: успел начистить физиономию одному парню, который тоже «неровно дышал» по отношению к Шумской. А потом на одной из вечеринок Василий все-таки поборол свою робость – подошел к Маше и попросил разрешения проводить ее до дома. Она согласилась.

В письме другу Шукшин потом писал: «Помню, была весна… Я даже и не выламывался, молчал. Сердце в груди ворочалось, как картофелина в кипятке. Не верилось, что я иду с Марией (ее все так называли, и мне это очень нравилось), изумлялся собственной смелости… Иду и молчу как проклятый. А ведь мог и приврать при случае…»

Вскоре после знакомства с Шумской Шукшин бросил техникум (поругался с учительницей) и уехал из дома. Родным сказал, что уезжает в Москву делать карьеру писателя (он тогда уже год как отсылал в столицу свои рассказы), а на самом деле отправился в Калугу. Там устроился на работу. В течение двух месяцев Маша не получила от него ни одной весточки. Естественно, сильно переживала по этому поводу, считая, что Василий ее забыл. Видя Машину тоску, сестра Наташа стала писать ей письма якобы от него. И когда Шукшин наконец прислал весточку, обман открылся. Потом Василий ушел в армию (во флот), и переписка между влюбленными продолжилась. В одном из тогдашних своих писем Шукшин писал: «Я часто думаю о нас с тобой, и мне ясно, что мысли наши расходятся. Нужно не только изменить этому образу мыслей, нужно найти силы выстоять в борьбе с житейскими трудностями. Мне будет труднее, Маша, чем тебе. Ты последовательно и спокойно делаешь свое дело…»

Из армии Шукшин вернулся в 1953 году. Сдал экстерном экзамены и поступил в родных Сростках на работу в школу сельской молодежи в качестве учителя 5–7‑х классов (преподавал русский язык и литературу) и одновременно директора. Тогда же женился на Шумской. Какое-то время все было прекрасно: молодые друг в друге души не чаяли и частенько, сидя вечерами на крыльце, пели свою любимую песню «Вечерний звон». Но потом Василий заметался. Он ушел из школы работать в автомобильный техникум, однако вскоре понял, что и это не его стезя – поршни и цилиндры вгоняли его в тоску. Те же чувства он испытал, когда чуть позже стал инструктором райкома партии. Именно тогда Шукшин и решил отправиться в Москву поступать на сценарный факультет ВГИКа. Жена и мать не стали препятствовать ему в этом желании, более того, мать сделала все, что могла, – продала корову и вырученные деньги отдала сыну. Так летом 1954 года Шукшин оказался в Москве. Одет он был в полувоенный костюм – гимнастерку, из-под которой виднелась тельняшка, брюки-клеш и сапоги.