Самсон и Роберто. Капитан Неро - [2]
— Пациент?
— Расстроенная уборная!
— На втором этаже, в пятом номере. Но разве ты не хочешь сначала позавтракать? Самсон и Роберто вот-вот спустя…
Но Улли уже промчалась мимо Греты, мелькнув, как серая молния, с двумя ящиками инструментов в обеих лапах и большим красным яблоком в зубах. И тотчас же принялась расправляться с уборной. Она так заколотила там молотком, что весь пансионат заходил ходуном, а Улли знай себе пела песни, одновременно догрызая яблоко.
— Батюшки! Ну, что я вам говорила! Настал конец света, да? Не скрывайте от меня правду! Не бойтесь, я выдержу!
Грета в удивлении обернулась.
Перед нею, уныло повесив клюв, стояла спустившаяся из своего номера вдова Омутсен.
Грета бегом бросилась к ней, крепко обняла бедную серую старушку-гусыню и стала гладить по голове.
— Это всего лишь моя подружка Улли! Как же я забыла тебя предупредить! Когда Улли приходит, у нас всегда делается немножко шумно. Но сердце у нее, ты уж поверь, золотое. И печенка тут тоже ни при чем. К тому же мы у себя в пансионате не допустим никакого конца света. Так решили Самсон и Роберто.
От облегчения гусыня мужественно пролила скупую слезу, но тотчас же снова беспокойно насторожилась: в газетах, она сама видела, пишут ведь про конец света?
— Мало ли чего странного пишут в газетах! — сказала Грета. — А ты спокойно положись на Самсона и Роберто!
Вдова Омутсен вдовела с прошлого года, с тех пор, как ее муж в один прекрасный день улетел от нее с другой. Это был совершенно противоестественный поступок, он противоречил всем законам природы. Ведь всем известно, что гуси и гусыни образуют пару раз и на всю жизнь. Поэтому все единодушно, всего лишь при трех голосах против, решили, что господин Омутсен не просто сбежал с другой, а и вовсе ушел из жизни. Но разве госпоже Омутсен могло быть от этого легче? Нет. Как вдова, она уже не жила, а прозябала, и, несмотря на благочестивое отношение к бренной юдоли, ее взгляд на земную жизнь делался все мрачней и мрачней. Так текли дни и текли ночи.
Пока, наконец, доктору Дрейеру не надоело слушать ее жалобы и он не прописал ей для поправки здоровья восьминедельный курс санаторного отдыха в пансионате «Раздолье над фьордом». С тех пор как она тут поселилась, прошло уже две недели, и, как она сама говорила, ей стало полегче на душе.
Другое дело — мысли о конце света, которые по-прежнему продолжали ее терзать. Эта напасть пока не хотела отступать.
Через полчаса все собрались за столом. Улли уже починила уборную в пятом номере, Самсон для вида немного почистил зубы, Роберто же, как всегда, тщательно пригладил свою шкурку. А вдова Омутсен, утерев слезы и вымыв заплаканное лицо, отважно улыбалась окружающим.
— Ну вот и все в порядке, — сказала Грета. — Осталось только дождаться представителя местной администрации.
Роберто нетерпеливо забарабанил по столу:
— Вот оно за чем, оказывается, дело стало! Ладно, ждем-пождем, не терпится посмотреть.
— Всё, давайте приступим! — закричал Самсон и набросился на яблоко. — Это наша гостиница! — Он так рьяно принялся грызть яблоко, что обрызгал всех соседей соком. — Точнее, моя гостиница!
— Пожалуйста, если ты решил показать себя сущим враваром! — язвительно заметила Грета и, взглянув на часы над холодильником, сообщила: — Пять минут десятого.
— Враваром? — переспросил Самсон.
— Варваром, — поправила вдова Омутсен.
Она работала библиотекарем и по долгу службы прочитала кое-какие книжки.
— Она, наверное, хотела сказать «варвар».
Грета собралась было возражать, но промолчала, подумав, что печальной гусыне, вероятно, будет приятно, если признать ее правоту. Хотя на самом деле Грета сказала именно то, что хотела, — «вравар» — и была совершенно уверена, что так и надо. Самсон настоящий вравар, как был, так и остался!
Роберто захохотал и цапнул булочку.
— Сейчас-сейчас, — сказала Грета.
Вообще-то она и сама сильно проголодалась.
— Кому глазунью, а кому вареное яйцо?
И тут в вестибюле раздался громкий администраторский голос:
— Добрый день!
— Это Кольдевин! — восторженно воскликнула Грета. — Какой великолепный, мужественный голос! Сию секунду! Иду!
Самсон хитро подмигнул Улли, а Улли так же хитро подмигнула Самсону. Оба знали, до чего влюбчива Грета. Ей вообще ничего не стоило раз — и влюбиться. С одного взгляда, с одного слова. А иногда даже и без этого, а просто так.
Представитель местной администрации Кольдевин оказался не просто хорем в красивой хорьковой шубе, но и чрезвычайно приятным во всех отношениях животным. Он вежливо поздоровался со всеми и сел туда, куда ему предложили. Место ему досталось рядом с Гретой. Яйцо он, как и Улли, попросил дать сырое.
Полизав лапку с растопыренными когтями, Роберто поинтересовался:
— Что привело тебя, занятого важными делами господина, в наш смиренный пансионат у моря?
— Это мой пансионат, — радостно загавкал Самсон. — Я получил его в наследство от дядюшки Рин-Тин-Тэя.
— Не такой уж я занятой и важный, — скромно сказал Кольдевин. — В сущности, я простой слуга звериного общества. А дело в том, что у меня с собой резолюция, которую мне нужно внимательно изучить в тихой и спокойной обстановке. А дома, в норке, какой там покой! Там шестеро малышей.
