Сампагита, крест и доллар - [105]

Все перечисленные факторы оказывают давление на человека, причем оно не обязательно выражается в каких-то действиях. На тао давят общепринятые взгляды и обычаи, он боится быть не таким, как все, глушит свои стремления, ибо жить в общине и игнорировать ее практически невозможно. Когда человек с подобной психологией попадает в город и становится рабочим (если найдет работу), он с трудом приобретает нужные навыки. Не исключено, он так никогда и не сможет приспособиться к новой жизни, и это удастся только его сыну.

Здесь все непривычно. В поле можно отложить работу на день-другой, начать ее чуть раньше или чуть позже, там допускается довольно широкое варьирование без ущерба для конечного результата. Уход за буйволом-карабао несложен: когда возникает надобность, он сам идет к водопою. Производство же требует строгой дисциплины и четкой организации труда без каких бы то ни было отклонений, оборудование нуждается в тщательном и постоянном уходе. Вчерашний крестьянин приобщается к этому далеко не сразу. Отсюда частые жалобы на недостаточную квалифицированность и дисциплинированность рабочих. Дело тут не в нежелании работать (у того, кто видел филиппинца в поле, едва ли повернется язык обвинить его в лени), а в коренном отличии характера труда.

Требования, которые промышленность предъявляет к человеку, часто прямо противоречат традиционным установкам. Один пример. Современное производство немыслимо без жесткого контроля во всех звеньях. Между тем контроль — это нечто, совершенно неизвестное в крестьянской общине. Более того, проверить, как человек выполняет порученное дело, — значит оскорбить его, поставить и контролера и контролируемого в положение уаланг хийа. Этого следует всячески избегать, и начальник, бывает, просто отдает приказание сделать то-то и то-то так-то и так-то. Позже, когда задание оказывается невыполненным или выполненным плохо, он может принять соответствующие меры (и то с массой оговорок, призванных «сохранить лицо»), поскольку у него появляются основания для выражения недовольства. Если же случается поломка или авария, один ссылается на другого («мне об этом не говорили») и найти виновного невозможно: все предпочитают скрыть аварию или объяснить ее какой-нибудь выдуманной причиной.

Крестьянин не привык заниматься одним делом: в деревне он и пахарь, и плотник, и сборщик кокосовых орехов (он же добывает из них копру). На современном предприятии труд строго специализирован. Работа на одном месте, бесконечное монотонное повторение одних и тех же операций действуют удручающе, что отрицательно сказывается на производительности. Это вызывает нарекания, а они, в свою очередь, еще больше угнетают рабочего. Похвала же воспринимается как разрешение пренебрегать своими обязанностями.

В деревне крестьянин не использовал механическую энергию, плоды его труда были зримы и осязаемы. В городе он работает у бездушного станка (подчас ненавидит его) и не знает, что происходит с продуктом труда. Не удивительно, что он чувствует себя совершенно сбитым с толку.

Под влиянием традиционной психологии находятся и «сильные люди». Предприниматель, заводящий собственное дело, не вполне свободен в своих действиях. Если даже он окончил лучший коммерческий колледж в США, приобрел практические навыки рациональной организации производства, успех ему еще не гарантирован. В ста случаях из ста многочисленные родственники, близкие, просто знакомые начнут осаждать его просьбами найти «местечко» (речь наверняка пойдет о лицах, заведомо не имеющих соответствующей квалификации). Отказать — значит подвергнуться моральному осуждению, что отрицательно скажется на деловой репутации. И в 99 случаях из ста он будет создавать ненужные штатные единицы и мириться с низкой производительностью труда.

Кроме того, «сильный человек» очень чувствителен к своему статусу, что ведет к большим «престижным» тратам. Вместо того чтобы расширять производство, он расходует средства на сооружение роскошных вилл, плавательных бассейнов, на приобретение многих автомобилей, одежды от дорогих портных, драгоценностей. «Новая олигархия», т. е. национальная буржуазия, старается (а иногда просто вынуждена) не отставать от «старой», земельной аристократии, социальное давление заставляет ее распоряжаться капиталом не так, как ей, быть может, хотелось бы. Стремление «держаться на уровне», болезненная чувствительность к мнению других, к вопросам престижа вынуждают людей даже со средним достатком идти на необоснованные расходы.

В то же время статус дает «сильным людям» весьма ощутимые привилегии[44]. Более или менее крупные чиновники, например, бесплатно пользуются различными услугами (с них не берут денег даже в частных клиниках), платят налоги в размерах меньших, чем предусмотрено законом, и т. д. Те же привилегии распространяются и на просто богатых людей, не занимающих никакого поста.

Но прежде всего приверженность правящей верхушки к статусу объясняется тем, что он обеспечивает ее господство. Представители элиты отнюдь не склонны делиться своей властью с «маленькими людьми». «Сильный человек» не поощряет их участия в принятии решения, а единолично выступает как суд в последней инстанции, как высший арбитр, мнение которого не оспаривается. Он заинтересован в том, чтобы зависимые от него лица испытывали страх и неуверенность — в таком случае они и далее будут обращаться за защитой лишь к нему. Он всегда ставит себя в центре, и вся деятельность сосредоточивается вокруг него. Другими словами, «сильный человек» на Филиппинах обладает всеми чертами авторитарного руководителя. Отсюда его настороженное отношение ко всякого рода нововведениям: они могут подорвать его власть.