Самозванец Стамп - [40]

— Поговори о дьяволе, и он тут как тут, — процедил сквозь зубы лаборант.

…Уже второй месяц мисс Брит работала в Пайн-Блиффе. Слова лаборанта относились к руководителю группы «Д». Фактически всю работу группы направляла Карен, она была генератором идей и главным исполнителем. Но связь со службой снабжения и почти недосягаемым директоратом шла через шефа группы. Карен сразу поняла, что шеф разбирается в биохимии не больше слушательницы вечерних курсов для акушерок, но все же побаивалась его. Она прекрасно понимала, что главная задача назойливой суеты этого худого, как грабли, мужчины — не допускать утечки ценной информации за стены Пайн-Блиффа.

— Кто не умеет молчать, — часто повторял мистер Грабли, — тот не сделает ничего великого!

При этих словах его лицо, белое, как лист капусты, вытягивалось и каменело, приобретая форму восклицательного знака.

Мистером Грабли шефа окрестил лаборант.

— Мисс Брит, рад вас видеть! — отлично натянутая кожа на лице Грабли попыталась съежиться в улыбку. — Я принес вам кучу благодарностей и крохотную просьбу. Впрочем, хотелось бы придать нашей просьбе характер некоторой значимости и вместе с тем… интимности. Мне кажется, что лучше всего нам потолковать втроем, вместе с одним… э… человеком.

В кабинете шефа их ждал Лэквуд. Это неприятно покоробило Карен. До сих пор их отношения были тайной для окружающих. Небольшой, но ревниво хранимой тайной. И вдруг Фрэнк здесь, согласился участвовать в этом, как выразился Грабли, интимном разговоре. Выглядит как маленькое предательство, иного определения не подберешь. Карен вздохнула и присела на кресло, сплетенное из стеклянных нитей. Мужчины медлили начать разговор.

Фирма, которой теперь по настоянию Франка отдавала все свои силы мисс Брит, организовалась недавно. Лакированные обложки своих проспектов и каталогов она украсила стилизованным изображением черепа с двумя бронзовыми жуками в пустых глазницах. Такой несколько мистический товарный знак имел своим назначением сообщать «урби эт орби» — «городу и миру», что фирма намеревается выпускать для блага человечества высококачественные инсектициды и зооциды — химические средства борьбы с вредными насекомыми и грызунами.

Когда вас пропускали за ограду Пайн-Блиффа, вам сразу же бросалось в глаза сооружение в виде белоснежного абсолютно правильного куба, каждая грань которого простиралась в длину по крайней мере на семьдесят футов. Ослепительно сияющее под лучами южного солнца здание без единого окна сразу же наводило на мысль о таинственной и колоссальной научной аппаратуре, упрятанной внутри куба. Когда же служащий фирмы объяснял вам, не очень, впрочем-то, охотно, что гигантский куб — это всего-навсего бункер, в котором хранится запас кормов для лабораторных животных, священный трепет перед тайнами науки сменялся еще более священным трепетом перед деловым размахом новорожденной фирмы. Через несколько месяцев вы узнавали, что весь Пайн-Блифф, на сооружение одной только ограды вокруг которого пошло двести тысяч мешков цемента марки «Тим», — это всего лишь экспериментальный участок, небольшой исследовательский отдел. Оставалось только упасть на колени и вознести хвалу небесам за то, что именно тебе, этакому счастливчику, выпал жребий работать под вывеской «Два жука и череп».

Что же касается Карен, то она имела большее, чем кто-либо, основание гордиться своей работой. Лэквуд не обманул ее. Подписывая контракт, она увидела цифры, которые внушили ей уважение к самой себе. Правда, многообещающие нули должны были перекочевать со страниц контракта на ее текущий счет только в случае успешного завершения ее эксперимента. Правда и то, что сумма ежемесячного вознаграждения выглядела довольно скромно. Впрочем, если, сидя в кино, вы наблюдаете, как Рокфеллер зарабатывает миллион, на вас это производит куда меньшее впечатление, чем если вы самолично находите на улице потрепанную долларовую бумажку. Карен нашла первую в своей жизни по-настоящему солидную работу. Сколько заработает фирма на ее идеях, это, разумеется, ее не касалось, и мысли ее были заняты совсем другим. Ее радовало все возрастающая нежность и трогательное внимание Фрэнка.

День, когда Карен первый раз пришла в лабораторию группы «Д», они отпраздновали вместе, пустили благоразумие на ветер и поплыли на корабле, уносимом этим ветром, в счастливое и тревожное плавание. Кроме того, лаборатория требовала наивысшего напряжения всех интеллектуальных и физических сил.

Фирма не считала, что слишком много поваров могут испортить бульон. Напротив, Карен поставили в известность, что над решением проблемы управления реактором работают еще несколько групп. Более того, каждый шаг вперед повторял неизвестный ей экспериментатор, каждая мысль проверялась дважды и трижды за стенами ее лаборатории. Ежедневно и ежечасно шло соревнование с незримым соперником, схватка с призраком. Все это подстегивало Карен, но отнюдь не уменьшало ее уверенности в успехе. Она обладала редким даром заставлять людей радоваться чужим удачам, и теперь в группе «Д» не знали «чужих» успехов, любая удача принадлежала всем, и в первую очередь дорогой и уважаемой мисс Брит.