Самозванцы - [107]

— То есть русским царем станет польский королевич? — переспросил Крапивин, коря себя за то, что перед отправкой на задание изучил историю смуты только до пришествия на Москву Отрепьева.

— Номинально. Хотя, когда польское войско войдет в Москву, бояре тут же соберут ополчение для борьбы с ним. Сами, правда, при этом присягнут Владиславу. Вполне в духе этих интриганов. Делиться властью семибоярщина явно ни с кем не собирается.

— Ополчение Минина и Пожарского? — уточнил Крапивин.

— Упаси боже, — взмахнул руками Басов. — Как может такую силу собрать скопище четырехкратных предателей?

— Четырехкратных?

— Конечно! Вначале они предали Годунова и целовали крест Отрепьеву. Это раз. Заметь, целовали крест! Ты знаешь, что здесь это не пустые слова. Потом предали Отрепьева и посадили на трон Василия Шуйского. Это два. Потом предадут Василия полякам и присягнут Владиславу. Потом изменят своей клятве Владиславу и начнут тайно собирать против поляков ополчение. Разумеется, под их начало пойдут либо отпетые мерзавцы, либо дураки, которых еще ничему не научили пять лет смуты. Впрочем, те, кто силен в предательстве и интригах, всегда проигрывают в честном бою. Москву они не возьмут. И уже потом, когда польская оккупация всем осточертеет, соберется по-настоящему народное ополчение Минина и Пожарского. Они прогонят поляков и посадят себе на шею семейку Романовых. Тем смута и закончится.

— И ты будешь на все это спокойно смотреть? — исподлобья взглянул на Басова Крапивин.

— А что ты мне предлагаешь делать?

— Страна еще четыре года будет тонуть в крови. Неужели у тебя нет желания помочь?

— Есть, но я не вижу способа это сделать.

Крапивин еле удержался, чтобы не выдать созревший в среде офицеров и возглавляемый им и Федором план возведения на престол Скопина-Шуйского.

— Мы можем поднять народ, — жестко проговорил он. — Мы можем дать им настоящего лидера и прогнать воров и интервентов уже сейчас.

— Когда народу все это надоест, он поднимется сам, — возразил Басов. — И лидеры сразу найдутся. А сейчас он еще не готов. Мы можем устраивать перевороты, интриговать. Это поставит нас на одну доску с публикой вроде Голицына и Мстиславского, но не спасет страну.

— Лидеры, о которых ты говоришь, посадят на трон Романовых, — возразил Крапивин. — Ты знаешь, что именно Романовы заварили всю эту кашу.

— А что, не нравится грядущая правящая династия? — усмехнулся Басов. — Я уже говорил тебе: каждый народ живет так, как заслуживает. Раз изберут Романовых, значит, именно такие цари им нужны сейчас. За уши к счастью не притащишь.

— Тогда зачем ты здесь? — раздраженно спросил Крапивин.

— Развлекаюсь. Такие исторические события происходят. Хочется все это воочию увидеть.

— На кого ты работаешь?

— Как всегда, на себя, — улыбнулся Басов. — А все остальные думают, что на них. Филарет полагает, что я все еще работаю на него при дворе Сигизмунда. Сигизмунд — что в качестве шпиона заслал меня ко двору Карла Девятого. Карл считает, что в моем лице нашел нужного человека для русской авантюры. Мне выгоднее сейчас быть в дружбе с сильными мира сего.

— И ты не собираешься ничего делать? — уточнил у него Крапивин. — Не собираешься никак улучшить историю своей собственной страны?

— Я делаю все, чтобы ее не ухудшить.

Крапивин тяжело вздохнул. Продолжение разговора о вмешательстве в историю в который раз оказалось бессмысленным. Он уже собрался распрощаться и уходить, но мысль выведать максимум возможного у бывшего товарища остановила его.

— Послушай, — спросил он, — а что будет со Скопиным-Шуйским?

Басов неспешно повернулся к выходившим из храма воинам царской армии и ответил:

— Великое войско. Может, оно не блещет ни дисциплиной, ни подготовкой, но впервые наступает. Впервые мятежники разбиты и бегут.[23]

— Мы пока не встречали главных сил противника.

— Ничего, разобьем, — отмахнулся Басов.

— С нами шведский корпус, — автоматически добавил несколько озадаченный внезапным поворотом разговора Крапивин.

— Хорошие солдаты, — подтвердил Басов. — Но если бы русские не хотели воевать, ничего бы у них не получилось. Ты прав, Скопин сильная личность. Он умеет вести за собой. И он небесталанный полководец. Скажу даже так: я не вижу более достойного кандидата на русский престол. Пожалуй, только он может объединить нацию и вывести ее из смуты.

Крапивин вздрогнул. Возможно, сам того не подозревая, Басов раскрыл весь его тщательно взлелеянный план переворота.

— Именно так думает большинство в этой армии, — продолжил Басов. — Когда мы разгромим основные силы врага под Тулой и в начале следующего года войдем в столицу, так будет думать уже большинство москвичей… И Василий Шуйский в том числе. Он отравит Скопина. Василий безусловно испугается конкуренции популярного родственника. Он поступит так, как поступил бы любой монарх. Войско возглавит брат царя, Дмитрий Шуйский. О полководческих талантах этого «гения» ты знаешь не хуже меня. Жолкевский разгромит его играючи. Немалую роль здесь сыграет и то, что Шуйский придержит жалование шведам. Ведь после битвы мертвым платить не надо и деньги можно прикарманить. Половина шведского корпуса — немцы и голландцы, наемники. Они просто не примут участие в битве, а этнические шведы смогут лишь сохранить порядок в частях под ударами польской конницы и прорваться на родину. Но главное, русские опять не захотят сражаться. Право слово, никто не хочет класть жизнь за воров, предателей и лжецов. Кстати, этот эпизод и послужит для московских бояр последним поводом для свержения Шуйского. Начнется новый виток смуты. Так что ты весьма логичен в своём желании посадить на престол Скопина.