Самоучитель по философии и психологии - [2]

Книга скорей редкое подспорье в раскрепощении мысли, снятии клише, даже больше цитатник, нежели самоучитель. Автор сам называет ее собеседником. Да, к нему хочется возвращаться для очередных тупиков мысли и разрешения от бремени логики мышления. Из-за опасения, что иной читатель не дотянется, пройдет мимо тонкой авторской находки, порой хочется сделать уточняющее замечание, дать объясняющую сноску (ближе подвести искателя к «взрыву»), но осознание того, что глупо пытаться «разжевать» коан, останавливает от этого лишнего шага (взмаха костыля). Коан надо «заглотить» целиком, не дробя логикой, не боясь заболеть «несварением». Более того – необходимо страстно желать насытиться его ядерной энергией, переживать, а не пережевывать. В этом смысле «Самоучитель» в большей степени лекарство, чем пища. А любое лекарство хорошо в соответствующих дозах. Нет нужды «проглатывать» эту книгу всю зараз, существует опасность всерьез отравиться, навязчивостью суицида, например.

Автор с первых страниц активно готовит читателя к третьей части своего труда. Это, собственно, уже другая книга, другой взгляд. Взгляд если еще не с другого берега, то, во всяком случае, ясное осознание, какими могут оказаться очертания того берега. Соответственно, подразумевается и другой читатель. Тот, кто не отложил встречу и не отравился ею, а явил собою предельную заинтересованность и успешно самонаучился. Кто готов не только для внимания (внимание в данном случае глагол), но окреп для подобной беседы. В ней угасает зуд вопрошания, и если появляется редкий вопрос, то он носит уже доверительный, но не провокационный характер, рождается в глубине авторского осмысления бытия как предложение диалога зрелому собеседнику. Достойность и поразительная ясность переживаемой глубины вызывает уважение и подтверждает право на авторскую оценку неуклюжей игры человеческого разума. Здесь как раз исчезает палец и появляется спрятавшаяся за ним Луна…

В своей статье я коснулся идеи «Самоучителя» в свете близких мне и, на мой взгляд, удачных аналогий с коаном, которые приводит (опирается на них) сам автор. Он задает верное направление мысли, обозначает явный ориентир поиска и, оставаясь верным себе, тут же блестяще путает робкого читателя открещиванием от подобных сравнений. Мотив – ссылка на неподходящий (?) для этого пути западный («с восточными корнями»!) менталитет.

Комментарии (костыли) могли быть выдержаны в иных сравнениях и подсказках, но от этого не изменилась бы суть расшифровки. Без костылей с хромыми (увы, читатель, это к Вам) трудно говорить на одном языке.

Кстати, чем меньше Вас задел ярлык хромоногости, тем ближе Вы к возможности действительно обойтись без костыля. Вместе с тем если Вы с раболепным вздохом покорности согласились со своей ущербностью, то это опять же лишение себя перспективной возможности твердо зашагать обеими ногами по широким дорогам независимого сознания. Последних утешу: костыль – это тоже оружие, так что долой покорность! Бунт – вот о чем должно стучать сердце ищущего.

…Ну как, может, все же отложим эту встречу?

Мастер Андрей Логинов,

Президент Международной Ассоциации

клубов КУНФУ «Триада»

Семен Семеныч Вопросы и языковые игры

Вместо введения

Благодарный автор любезному другу своему – Денису Олеговичу Лобанову

Можно ли научиться философии? А психологии?.. Вы видели когда-нибудь научающий учебник по этим дисциплинам? Такую книгу, по прочтении которой, с одной стороны, читатель становился бы Сократом, Платоном, Хайдеггером, Витгенштейном, Фуко или Бартом, а с другой – Джеймсом, Ухтомским, Выготским, Перлзом или Роджерсом? Один наш гениальный современник – Мераб Константинович Мамардашвили – как-то сказал: «философии невозможно научиться, нужно беседовать с философом». Но разве напасешься на каждого словоохотливым Сократом?!

С другой стороны, именно Мамардашвили не без основания настаивал на том, что «философское знание – это всегда внутренний акт» и к тому же «духовное переживание» (то же самое можно, наверное, сказать и о психологии). Так неужто дело только в Философе – Учителе? Нет, дело в поле, в пространстве мышления каждого из нас, которое ценно тем, что само способно порождать это искомое знание. Для эффективности же мышлению недостает малого – содержательного стимула, того, что может задеть мысль и душу, запустить процесс мысли. Этому, как я, дорогой мой читатель, рассчитываю, и должна послужить предлагаемая тебе работа.

Но как написать такую книгу, возможно ли это? – вот вопросы, которые в свое время лишили меня и сна, и аппетита и, подобно царю Миносу, требовали чудовищной дани. Что ж, мне оставалось лишь молиться в ожидании счастливого появления Ариадны. Но, как это всегда бывает в таких случаях, вместо престолонаследной красавицы, которую мне рисовало сладострастное воображение, меня посетил нелепый чудак – некто Семен Семеныч… Поскольку же я ожидал иного, нет ничего странного в том, что сначала не заметил этого субъекта вовсе, тем более что был он неказист, а иногда просто смешон.

Однако же, несмотря на то что я достаточно долго наотрез отказывался замечать нежданного гостя, он вовсе на меня за это не обижался (я подозреваю, что такого рода гостеприимство не было ему в диковинку), а просто приходил ко мне вновь и вновь. Тоскуя, страшась будущего и мечтая – с кем не заговоришь? Для некоторых в такой ситуации даже таракан оказывается собеседником… Вот я и заговорил. А собеседник мой, надо тебе сказать, оказался отменным оригиналом, что окончательно меня заинтриговало, а позже выяснилось, что и как человек он личность совершенно незаурядная (я говорю «выяснилось», хоть это и было «очевидно» с самого начала, но это как у нас водится – «слона-то и я не приметил»).