Самоубийство сверхдержавы - [53]
Образование и уровень доходов испаноязычных американцев отстают от данных показателей для белых, уточняет Мердок, поэтому будущее выглядит мрачно. Если тенденция не изменится, 30 процентов рабочей силы Техаса к 2040 году не получат даже среднего образования, а средний доход домохозяйств штата будет значительно ниже, чем в 2000 году. «Ситуация катастрофическая», – подытожил Мердок выступая перед законодателями Техаса{419}.
Что послужило причиной постепенного превращения белой Америки в национальное меньшинство?
Во-первых, рождаемость среди белых, которая на протяжении десятилетий находится ниже уровня воспроизводства. Во-вторых, сорок лет «прилива» иммигрантов; еще до рецессии прогнозировалось, что приток возрастет с 1,3 миллиона до 2 миллионов в год к 2050 году, и почти все они – из Азии, Африки и Латинской Америки. В 2008 году более одного миллиона иммигрантов стали гражданами США. Из них 461 000 человек – выходцы из Латинской Америки; более половины последних прибыли из Мексики{420}. В-третьих, рождаемость среди выходцев из Латинской Америки, в особенности среди нелегалов, намного превышает рождаемость среди белых американцев.
Тем не менее, независимо от того, сколько иммигрантов к нам прибывает и откуда, белая Америка вымирает. В период с 2000 по 2010 год число белых детей снизилось на 4,3 миллиона человек, или на 10 процентов; скорость исчезновения составляет 430 000 детей ежегодно{421}. К 2020 году белых в возрасте старше шестидесяти пяти лет будет больше, чем в возрасте семнадцати лет и младше. Смертность превысит рождаемость{422}. Белое население начнет сокращаться и, если нынешние темпы рождаемости не изменятся, медленно исчезнет. Выходцы из Латинской Америки уже составляют 42 процента населения Нью-Мексико, 37 процентов населения Калифорнии, 38 процентов населения Техаса и более половины населения штата Аризона в возрасте до двадцати лет. Ссылаясь на исследование Центра Пью 2008 года, Майкл Герсон в 2010 году отмечал, что «выходцев из Латинской Америки 40 процентов учащихся K-12[108] в Аризоне, 44 процента – в Техасе, 47 процентов – в Калифорнии и 54 процента – в Нью-Мексико»{423}. Агентство штата Техас по образованию сообщало, что в 2011 году выходцы из Латинской Америки представляют большинство (50,2 процента) учеников государственных школ{424}.
Мексика движется на север. Этнически, лингвистически и культурно вердикт 1848 года[109] ликвидируется. Готова ли мексиканская «нация внутри нации» отстаивать цели, записанные в нашей конституции, – «гарантировать внутреннее спокойствие» и «содействовать всеобщему благоденствию»? Или пассивность, с какой мы реагируем на это вторжение, уничтожит наш союз?
Насколько это важно?
В 1997 году президент Клинтон охарактеризовал демографическую трансформацию нашей страны так: возможна «третья великая революция в Америке… которая докажет, что мы способны жить, в буквальном смысле… без доминирующей европейской культуры»{425}. Год спустя в выступлении перед выпускниками Портлендского университета штата он описал общество, в котором будут жить их дети и внуки:
«Минет чуть более 50 лет, и в Соединенных Штатах не останется расового большинства. Ни одна другая страна в истории не испытывала столь масштабных демографических изменений за столь малый срок… [Эти иммигранты] вольют свежие силы в нашу культуру и расширят наше видение мира. Они обновят наши основополагающие ценности и напомнят всем нам о том, что на самом деле значит быть американцем»{426}.
Поразительно, не правда ли? Президент Соединенных Штатов Америки сообщает преимущественно белым студентам, что однажды их собственная раса перестанет быть большинством в стране, где правит большинство. Многие наверняка обомлели бы от такого «откровения» или ужаснулись подобной перспективе. Но студенты Портлендского университета штата восторженно встретили новость о грядущем статусе меньшинства, на который их самих и их детей давно обрекло правительство. Среди наших «лучших людей» многие предвкушают тот день, когда белые американцы превратятся в меньшинство в стране, созданной их предками «для себя и для наших потомков».
Этнический мазохизм, удовольствие от унижения собственной этнической группы есть заболевание души, никогда не прикипавшей к Америке Эндрю Джексона, Теодора Рузвельта и Дуайта Эйзенхауэра. Оно проистекает из того, что Джеймс Бернэм назвал «идеологией самоубийства Запада», из системы убеждений, подпитывающей, словно морфином, людей, которые приняли неизбежность своего исчезновения из истории. Олицетворением этномазохизма можно считать Сьюзен Зонтаг, которая заявила в «Партизан ревью»: «Белая раса – рак человеческой истории»{427}.
Большинство людей встретит известие о том, что им суждено стать меньшинством, изумленным молчанием, мрачным смирением и даже ужасом. Как говорил Еврипид, «злее нет горя в жизни», чем лишиться родины[110]. Чем объяснить нашу беспечность? Откуда берется спокойствие, откуда уверенность, что все будет хорошо? Озирая мир и собственную страну, Артур Шлезингер двадцать лет назад писал:
«Национализм по истечении двух столетий остается важнейшей политической эмоцией, гораздо более сильной, чем любые социальные идеологии, такие как коммунизм, фашизм или даже демократия… В национальных государствах национализм принимает форму этнической принадлежности или межплеменной вражды… Этнический подъем в Америке не уникален, это всемирная лихорадка»
