Самоубийство - [23]
Люда не пропустила ни одного заседания. Вначале не всё понимала, потом освоилась и волновалась с каждым днем больше. Страстно апплодировала Ленину, восхищалась его ораторским талантом. Действительно, он был настоящим оратором: достигал речами своей цели. Троцкий ей не понравился, хотя она «восклицания» вообще любила. При его столкновении с Либером Джамбул, сидевший рядом с ней, шепнул: «Сцепились нервные евреи.»
Джамбул, к ее огорчению, бывал в Брюсселе на заседаниях не часто. Говорил о съезде попрежнему иронически, да и действительно часто недоумевал:
— Главный бой ожидается об уставе. Ради Бога объясните, если понимаете, в чем я впрочем сомневаюсь: не всё ли равно, будет ли там «личное участие» или «личное содействие», зачем они только по пустому ссорятся? — спрашивал он Люду.
— Неужели Вы не видите? Это имеет огромное значение, — отвечала она, хотя и сама не совсем понимала, почему этот вопрос так важен. — Но еще важнее то, чтобы Ильич ужился с Плехановым.
— Пусть их обоих называют «великими государями», как царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. Впрочем, те отчасти именно из-за этого рассорились… Обожаю историю, особенно русскую и восточную.
— История интересна только в освещении экономического материализма. Да вы верно ее не знаете, Джамбул.
— Плохо. Но зато больше ничего не знаю, как, впрочем, и вы.
Разговор с Джамбулом, часто по форме грубоватый, развлекал Люду и нравился ей. Без него на съезде было бы скучно, тем более, что ни с кем другим из участников съезда она близко не познакомилась.
Люда условилась с Джамбулом ехать в Англию вместе. На пароходе они сидели рядом на палубе. Немного боялась, что заболеет, но море было совершенно спокойно.
— …Вот видите, и Вы решили пробыть на съезде до конца. Я ни минуты в этом и не сомневалась, — сказала Люда.
— Еду больше для того, чтобы увидеть Англию. Давно хотел.
— Неправда, не только для этого. Что вы вообще делали бы в жизни, если б не занимались революционной деятельностью?
— А правда, что я тогда делал бы? — спросил он простодушно, точно впервые задавая себе этот вопрос. — Но какая же на Вашем Съезде революционная деятельность?
— То есть, как «какая»! Самая настоящая.
— Даже не похоже, — сказал он, засмеявшись. — Один Ленин настоящий человек. А все остальные — Деларю.
— Что за Деларю?
— Разве вы не помните? Это запрещенная баллада Алексея Толстого. Ужасно смешно. Вот вчера напали и слева и справа на того бедного бундиста, а он только приятно улыбался на обе стороны. Совсем Деларю:
Он читал забавно, с выразительной комической мимикой. Люда смеялась.
— Баллада остроумная, но при чем тут Съезд? Сами же вы говорили, что мы на Съезде слишком много ругаем друг друга.
— Да дело не в Ваших отношениях друг с другом. Но Вы и правительство приглашаете на чашку чаю в три часа. И вот, поверьте мне, это скоро кончится. На Кавказе уж наверное скоро не останется ни одного Деларю. — Лицо у него стало вдруг очень серьезным. — Пойдет совсем другая игра. Надеюсь, и у вас в России тоже.
— Какая же?
— Много будете знать, скоро состаритесь. Вот с Лениным я поговорю, если будет случай.
— А мне не скажете? — обиженно спросила она.
— Не скажу. Это не бабьего ума дело.
— Грубиян! Где Вас учили? И какой Вы социал-демократ, если Вы против «баб»!
— Напротив, я в высшей степени за баб. И даже за их равноправие. Но против их участия в революции. У нас на Кавказе революционерок очень мало.
— Кавказ отсталая страна. А если же Вы хотите поговорить с Ильичем наедине, то он верно назначит Вам свидание только после окончания съезда. Теперь у него более важные дела.
— Сколько же надо будет ждать до окончания этого несчастного съезда? По моему, они перестанут здороваться уже через неделю, а недели через две-три произойдет раскол.
— Типун вам на язык! Подождем — увидим. Пока можете осматривать Лондон. Найдете и здесь разные Гюдюли, — сказала Люда. Он поморщился.
В Лондоне он стал бывать на заседаниях чаще. Страсти разгорались. Это его веселило. Ему нравилось бешенство Ленина в спорах, то, что у него лицо часто искажалось яростью: он точно готов был своими руками задушить противника. Но окружавшие Ленина, всегда голосовавшие с ним, люди, показались Джамбулу ничтожными. «Только с ним и можно здесь разговаривать о деле».
Накануне закрытия съезда он пригласил Люду во французский ресторан. Она приняла приглашенье с радостью. «Жаль, что он не серьезный человек, а то я, чего доброго, в него влюбилась бы. Куда же он дел тех своих двух дам?»
Они много выпили и еще повеселели.
— Я «склонен к чувственному наслаждению пьянства», — как говорит кто-то у Пушкина. Мне случалось выпивать за вечер три, а то и четыре бутылки вина. У нас на Кавказе есть вековой обычай. Когда у князя рождается сын… Почему Вы улыбаетесь, Люда?.. Ах, да, эти ваши вечные русские шуточки: «На Кавказе все князья»… «Если у кавказца есть сто баранов, то он князь», да?
Роман «Девятое термидора», созданный выдающимся русским писателем и философом Марком Алдановым, посвящен свержению диктатуры якобинцев и гибели их лидера Максимилиана Робеспьера. Автор нашел логичное объяснение загадки драматических и весьма противоречивых событий, произошедших накануне смерти французского диктатора. Данный роман входит в тетралогию «Мыслитель», охватывающую огромную панораму мировой истории от Французской революции и царствования Павла I до заката Наполеоновской империи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга «Ленин» была написана в 1919 году и была опубликована во Франции. Марк Алданов первым попытался создать подробный психологический и политический портрет Н. Ленина (В. Ульянова), а также описать исторический контекст Русской Революции.
По замыслу автора роман «Живи как хочешь» завершает серию его романов и повестей из русской и европейской истории послевоенных двух столетий. В центре повествования две детективные интриги, одна связана с международным шпионажем, другая – с кражей бриллиантов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диалог «Дракон», за исключением двух небольших отрывков, вставленных позже, написан в начале войны, но не мог появиться в свет вследствие запрещения цензуры. После революции он был (с большими пропусками) напечатан во второй книжке «Летописи» за 1917 год. Характер вопросов, затрагивавшихся в диалоге, делал возможным помещение его в названном журнале, несмотря на расхождение во взглядах между редакцией и автором, который, при крайне отрицательном отношении к идеологии, господствовавшей в 1914 году, с начала войны принял «оборонческую» точку зрения.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.