Самосострадание. О силе сочувствия и доброты к себе - [56]

Разумеется, самокритика не может не быть в известной мере эффективным средством мотивации, иначе ею не пользовались бы так часто. Но если она и работает, то лишь по одной причине, и причина эта — страх. Нам очень неприятно в случае неудачи выслушивать свои суровые упреки, и нас мотивирует желание избежать самоосуждения. Мы словно сами кладем голову на плаху и угрожаем себе худшей расправой, понимая, что ужас перед жестокой самокритикой удержит нас от удовлетворенности.

Этот подход до известного предела работает, но у него есть серьезные недостатки. Одна из главных проблем, связанных со страхом как средством мотивации, — в том, что тревога сама по себе может подрывать результативность. Страх перед публичными выступлениями, страх перед тестами, писательский кризис, боязнь сцены — любая разновидность страха перед осуждением может серьезно подрывать силы. Беспокойство отвлекает от текущей задачи, снижает способность к концентрации и не дает человеку показать все, на что он способен.

Самокритика не только порождает беспокойство — иногда она заставляет нас прибегать к психологическим уловкам, которые нужны нам для того, чтобы не обвинять себя в случае неудачи; но в итоге неудача становится более вероятной. Когда человек начинает сам себе мешать, причем так, чтобы потом, когда все провалится, иметь убедительное оправдание, это называется «самопрепятствованием». Одна из распространенных форм самопрепятствования — человек просто не старается как следует. Если, собираясь поучаствовать в районном теннисном матче, я не начинаю тренироваться заблаговременно, то смогу объяснить свой проигрыш тем, что я недостаточно подготовился, а не тем, что я неважный теннисист. Другая распространенная стратегия — прокрастинация. Если я не выполню служебное задание, которым начал заниматься только в последнюю минуту, то смогу связать свою неудачу с нехваткой времени, а не с собственной некомпетентностью.

Результаты исследований указывают на то, что критикующие себя люди реже достигают целей из-за этих видов самопрепятствования. Участников одного эксперимента, студентов колледжа, попросили рассказать о своих целях (связанных с учебой, общением, здоровьем) и затем отчитаться, насколько они к ним приблизились[131]. Выяснилось, что студенты, привыкшие себя критиковать, значительно меньше продвинулись к своим целям и, кроме того, по их собственному признанию, больше прокрастинировали. То есть самокритика, это якобы полезное средство мотивации, на деле может оказывать нам медвежью услугу.

Мало кто из моих знакомых мог сравниться с Джимом в прокрастинации. Он делал все в последний момент. Каждый раз, когда он бывал не уверен, что сумеет справиться с важной задачей, он затягивал ее решение до предела, чтобы, если провалится, у него было готовое оправдание — «Мне не хватило времени». Например, он решил поступать в магистратуру, но не начинал готовиться к экзамену, пока до него не осталось всего несколько дней. Получив результаты — нормальные, но не превосходные, — он сказал мне: «Ну, совсем не так уж плохо, учитывая, что я почти не готовился». Когда пришло время проходить практику по магистерской программе, посвященной работе в социальной сфере, заявку он послал в самый последний момент. Неудивительно, что практику ему предложили проходить в таком месте, куда никто больше не захотел. Как он отреагировал? «Ну, большинство мест ведь уже было занято, когда я послал документы. Хоть что-то».

Но больше всего он «отличился» в день своей свадьбы. Невеста Джима, Наоми, взяла на себя все приготовления к этому знаменательному событию и надеялась, что церемония — которая должна была состояться в красивой церкви постройки XIX века, куда, когда Наоми была ребенком, ходила вся ее семья, — пройдет просто безупречно. Наоми подобрала гармонирующие платья для подружек невесты и смокинги для Джима и друзей жениха. Джима она попросила всего об одном — купить к смокингу парадные ботинки. Свадьба была назначена на воскресенье на двенадцать часов, и Джим почел за лучшее нагрянуть в торговый центр в девять утра. У него будет масса времени, чтобы купить ботинки и явиться в церковь к одиннадцати, как ему было велено.

Но он, конечно, забыл, что по воскресеньям торговый центр открывается только в полдень. И в окрестностях не было ни одного обувного магазина, начинавшего работу раньше полудня. У Джима не было парадных ботинок; все, чем он располагал, — это две пары разноцветных высоких кроссовок и пара заношенных кожаных сандалий. Положение было отчаянное. Но к счастью, Джим вспомнил о местном магазине «Все по доллару», который открывался в десять утра и имел маленький обувной отдел. Может быть, там что-нибудь найдется. Из обуви черного цвета у них оказались только дешевые поддельные «кроксы». Пришлось довольствоваться этим. Наоми не видела, что у Джима на ногах, пока он не пошел по проходу между рядами у всех на виду, и хотя у нее на лице на секунду отразились шок и ужас, она разумно решила пока проигнорировать увиденное и сосредоточиться на самом важном в ту минуту — на супружеских клятвах. Но во время свадебного банкета я заметила, как они пререкаются. Я старалась не подслушивать (ну ладно, может, я и подслушивала, чуть-чуть), но до меня долетели слова Джима: «Ну, учитывая, что я пошел в магазин только сегодня утром, они не так уж плохи. И между прочим, довольно удобны…»