Самолеты летят к партизанам (Записки начальника штаба) - [33]

Когда Богданов пришел в себя, он, зажав руками рассеченный лоб и левый висок, стал пробираться через охваченную огнем пассажирскую кабину к двери. В дыму наткнулся на радиста Маковского и вместе с ним выскочил в открытую дверь. Маковский держал связь с землей и не слышал команды «Оставить самолет».

Ночное небо озарилось ярким светом немецкой ракеты. Богданов и Маковский устремились в лес. Сзади от сильного перегрева начали рваться в самолете пулеметные патроны. Им ответили автоматы преследователей. Затем один за другим раздались оглушительные взрывы. В небо взметнулся огромный огненный столб: взорвались бензобаки.

Вскоре услышали крики на немецком языке и лай собак. От преследователей укрылись в болоте, затем около недели искали партизан. Богданов от потери крови совсем ослаб, поднялась температура, знобило, усилилась головная боль. Временами он впадал в полузабытье.

Под вечер летчики увидели над оврагом у леса небольшую деревеньку. Когда сгустились сумерки, рискнули зайти в самую крайнюю хату. Их встретила совсем еще молодая худенькая женщина с двумя маленькими белокурыми девочками. Она не испугалась оборванных, обросших, изнуренных людей, а узнав, кто они, сказала:

— Я сейчас же пойду к своим, чтобы помочь вам.

Не прошло и двух часов, как в хату вошли партизаны.

Отряд, куда попали Богданов и Маковский, назывался 1-й отряд «Моряка». Фамилия командира — Гурьев Иван Иванович. Он, увидев, что летчикам нужна срочная медицинская помощь, в тот же день отправил их на лошади в другой отряд, командиром которого был Василий Александрович Блохин. Комиссар отряда Василий Леонтьевич Мохановский вызвал двух партизан — Прохоренко и Баранова — и приказал пригласить из оккупированной деревни врача Анну Николаевну Мамонову. Она сделала Богданову операцию. Он стал видеть вторым глазом, а через день встал на ноги.

Анна Николаевна Мамонова не первый раз оказывала партизанам помощь. После она трагически погибла: неизвестный предатель выдал патриотку фашистским карателям, и ее расстреляли вместе с двумя малолетними дочерьми-близнецами. Осталась в живых только старшая ее дочь Надя, — она в то время была у тети в Вологде.

В этот отряд попал и штурман экипажа Иванов. О судьбе остальных членов экипажа Богданов ничего не знал. Согласно данным партизанской разведки, они были окружены немцами и при сопротивлении убиты, а один из них взят в плен, кто именно, установить так и не удалось.

Как только Богданов смог ходить, он сразу же попросил партизан переправить их на Большую землю. Им дали проводницу, учительницу Иру Конюхову. Она привела летчиков в партизанскую бригаду «бати» Шмырева, действовавшую вблизи от линии фронта.

В отряде «бати» для перехода линии фронта выделили проводников Любу Стефанович, Веру Ткачеву, Надю и Фрузу (фамилий последних Богданов не помнит). К ним присоединились 11 раненых партизан и один совершенно слепой подрывник. Шли ночью глухими болотами и удачно перешли линию фронта.

Так закончилось второе воскрешение летчика Богданова. Николай Григорьевич долго лежал в госпитале, залечивая раны, от которых, как утверждали врачи, будь он чуть слабее физически, должен был умереть. Голова кружилась от малейшего резкого движения. По совету врача он стал заниматься физкультурой.

Медицинская комиссия не допустила Богданова к летной работе. Но после настойчивой просьбы ему разрешили летать «с ограничением». Тогда летчик с еще большим упорством стал заниматься физическими упражнениями. Прошло время, и дважды погибший снова вернулся в полк, получил новый самолет, летал бомбить объекты противника, бывал у родных партизан, которые спасли его, своего земляка — Богданов провел детство и вырос в городе Витебске, в семье рабочего. Командуя полком в 1943 году, подполковник Богданов продолжал летать к партизанам, часто с посадкой — ведь необходимость посадок он испытал на себе.

Надо ли рисковать?

Валентину Степановну вызвал командир дивизии. Через четверть часа она вернулась в штаб. На мой вопрос: «Какие поступили указания?» — она хмуро ответила:

— Никаких. Предупредил, чтобы мы не слишком увлекались посадками самолетов на партизанские площадки, и, конечно, не забыл сказать, что отвечать, если что случится, будем мы. Я заверила, что все будет в порядке. Вот и все.

Гризодубова посмотрела на меня укоряюще и предупредила:

— Александр Михайлович, если мы допустим еще поломку самолета, как случилось на озере Червоном, запретят нам посадки к партизанам.

Конечно, не все партизанские площадки готовились с соблюдением необходимых правил — это мы знали и были настороже. Но никак не ожидали, что подведут нас такие старые наши друзья, как брянские партизаны. После обильного снегопада сотни людей вышли готовить площадку Смелиж. Ночью ожидали самолет. В отряде никто не знал, какого размера должна быть посадочная полоса. Снег топтали ногами и разгребали лопатами. Старались на совесть, но, не ведая беды, ошиблись: площадка оказалась маленькой.

В ночь на 10 февраля командир первой эскадрильи Степан Запыленов сел в Смелиже. По счастливой случайности посадка закончилась удачно. Степан Семенович — опытный летчик. Он сразу определил, что взлетать будет трудно, однако ждать, пока партизаны доделают площадку, ему не захотелось. Зима, холод, ламп для подогрева моторов у партизан не было. И он решил взлетать, приняв при этом меры предосторожности: приказал бортмеханику слить лишнее горючее, пассажиров взял только восемь тяжелораненых и двух детей. Казалось бы, на бога летчик не надеялся. Но в это время самолет Аэрофлота на посадке повредил шасси и загородил часть и так короткой полосы для взлета.