Самое темное узилище - [6]

– Тебе повезло, что я не убил того ублюдка, – сообщил он, убедившись, что другие не могут слышать его.

Ей не надо было спрашивать о каком именно ублюдке он говорит.

– За что?

За то, что коснулся того, что принадлежит мне.

– Он не имел позволения ухаживать за тобой.

Атлас завернул за угол, в конце коридора показалась дверь в его кабинет.

– Ухаживать за мной? – она безрадостно засмеялась – Погоди-ка. А, понятно. Ты можешь трахаться с кем угодно, а я – нет.

Хорошо. Они поняли друг друга.

– Правильно.

Он зашел внутрь и наконец-то отпустил ее. Руки чесались, чтобы снова коснуться ее, но он удержал их при себе. Вместо того, чтобы сесть за стол, он обернулся, встав с ней нос к носу.

– Тебе суждено страдать в одиночестве.

Боги, как она чудесно пахнет. Страстью. Настоящей, раскаленной добела страстью.

– Да неужели. Все равно, мне самой с собой гораздо веселее.

Вообразив то, что она озвучила, он почувствовал, как ноги его подкашиваются. Он должен отойти. Пока не сотворил что-то глупое.

Она прищурилась.

– Знаешь, а ты не изменился. Ты такой же осёл, каким был раньше.

– Однако, – продолжил он так, словно она только что не оскорбляла его. Глупо, будь он проклят. Она здесь, с ним наедине. – Если ты нуждаешься в поцелуях, я позабочусь об этом.

Глава 4

Времени воспротивиться не было. Не успела Ника и глазом моргнуть, как оказалась впечатанной в стену, Атлас прижимался к ней, его руки стискивали ее виски, а губы сминали ее рот. Без предупреждения, его язык протолкнулся глубоко, минуя ее зубы.

Она могла бы укусить его. Вообще-то, она хотела укусить его, и не в порыве страсти. Она хотела крови, боли. Вместо этого, ее тело стало его рабом, словно и не было столетий ненависти, и она радостно приветствовала мужчину. Обвила руками и изогнулась навстречу его эрекции. Эрекция? О, да. Его плоть пришла в возбуждение. Твердая и длинная, большая.

Его вкус – порочный, дикий и обжигающий, как темные специи. Она чувствовала, как напряжены его мускулы под её руками. Скользнув ладонями вверх, она запустила пальцы в его волосы. Короткий ежик восхитительно оцарапывал кожу, заставляя ее дрожать.

«Коснись меня», – хотелось ей выкрикнуть. Так давно, проклятие, как давно, она не испытывала подобного.

О, она бывала с другими мужчинами с тех пор, как так глупо отдалась Атласу, потому что искала столь же ярких ощущений, что испытала с ним. Но каждая попытка оставляла ее опустошенной, неудовлетворенной. А затем она была поймана – самим Атласом – и без церемоний засунута в эту тюрьму.

Здесь негде было уединиться, и не было возможности найти партнера. Не то, чтобы она хотела этого или вообще пыталась. Никто более не привлекал ее. Никто, кроме Атласа, чтоб ему провалиться.

Да, будь он проклят. ОН. Тот, кто только вчера вписал свое имя в ее плоть. Что она творит, позволяя подобное? Он подумает, что до сих пор не безразличен ей. Решит, что она все еще томится по нему, мечтает о нем… жаждет его. Это может быть правдой, проклятье, но она никогда не позволит ему узнать этого.

Задыхаясь, Ника отвернулась.

– Я не хочу тебя, – солгала она. – Отпусти. Сейчас же.

Низкий рык вырвался из глотки Титана.

– Я тоже не хочу тебя, – раз, другой он потерся бедрами об нее. – Но я не отпущу тебя.

Дрожь прошла по ее спине. Небеса. Он затронул самую чувствительную точку ее тела и ощущения от этого потрясли ее. Затем, опустив руку, он сжал ее грудь – и у нее чуть не подогнулись колени.

– Почему? – едва не хныча, выговорила она. И почему она дает ему свободу выбора? Почему не вырывается? Ты – Сила. Так веди себя подобающе.

– Почему я не отпущу тебя? – он начал перекатывать пальцами ее затвердевший сосок.

Вот почему она оставалась на месте, подумала Ника сквозь пелену головокружения. Наслаждение нарождалось, растекаясь по венам, сжигая, превращая ее в новое существо. Существо, которое жило бы лишь ради удовлетворения. Существо, которому было бы плевать, что ответственный за ее страсть, был ее врагом.

– Да.

– Я… Я… – его пальцы напряглись, сжимая сильнее. – Просто заткнись и поцелуй меня опять.

Их губы встретились снова, и на этот раз она приподнялась на цыпочки. Не могла удержаться. Когда их языки сплелись, он подхватил ее под бедра и оторвал от пола. Заставить его удерживать весь свой вес было бы забавно, но совсем не так приятно, как обвить ногами его талию и прижаться своей пульсирующей плотью к его плоти.

Прижав ее к стене, он смог запросто запустить обе руки ей под одежду. Их тела были слишком плотно прижаты, чтобы он мог добраться туда, где она больше всего его хотела, но то, как он сжимал ладонями полушария ее груди, касаясь кожей ее кожи, тоже было вполне неплохо. Он оказался еще более горяч, чем ей помнилось.

Его губы оставили ее, но не успела она разочарованно застонать, как он начал целовать и вылизывать ее шею.

– Да, – выдохнула она. – О, да. Вот так.

– Еще? – он уткнулся носом в золотой ошейник пленницы, словно это была простая побрякушка, а не грозящее ей смертью устройство. В этот момент ей нравился даже ошейник.

– Да.

Еще. В данный миг она могла вымолвить только одно это слово. Разве что… он что, надумал заставить ее умолять?