Самое опасное в мире - [3]

Мне оставалось лишь дать обещание быть осторожным и набраться терпения.

Весь день мы с Холмсом провели в боевой готовности, сидя в креслах за закрытыми, несмотря на жару, окнами и дверями. Мой друг всегда был интересным собеседником, но сегодня он превзошел себя, щедро делясь полученными эзотерическими знаниями; он даже заставил меня заучить на всякий случай пару простых заклинаний, исправляя по ходу дела ошибки в произношении. В обеденное время мы решились немного перекусить; уже близился вечер, как вдруг одно из зеркал вспыхнуло, и из него ударил тонкий зеленый лучик. В один миг между зеркальцами протянулась светящаяся линия, окружившая карту изумрудными перилами. В следующее мгновенье Холмс уже был на ногах:

— За мной, Уотсон! Прыгайте в середину карты и не заденьте случайно луч, собьете настройку!

Подхватив с пола ранец, он оттолкнулся от пола, перелетел над потоком света, приземлился в середину карты… и тут же исчез! Я остолбенел и попятился, отказываясь верить своим глазам. Одно дело — слушать историю, похожую на сказку, и совсем другое — самому оказаться ее участником. Однако вера в гений моего друга была настолько сильна, что я пришел в себя довольно быстро. Поспешно сняв револьвер с предохранителя, я шагнул к карте, остановился у края, помедлил еще секунду и прыгнул.

В тот момент я не думал над тем, каким окажется результат моего безрассудного поступка — то ли это будет скольжение через светящуюся трубу, то ли бесплотное парение над мрачным замком, то ли падение в черную пропасть, как описывается в готических романах. Но чего я в любом случае не ожидал, так это приземления на роскошную клумбу посередине ухоженного дворика. По краям площадки росли молодые ясени, аллея из кустов боярышника вела к симпатичному двухэтажному особняку со входом-портиком; вокруг не было ни души. Увязнув в рыхлой земле, я растерянно оглядывался по сторонам, когда услышал приглушенный свист. У стены дома, почти незаметный на фоне разросшегося плюща, стоял Холмс и яростно жестикулировал. У его ноги прямо на земле лежал брошенный ранец. Я стряхнул с себя оцепенение и быстро присоединился к другу. Он приложил к губам палец и вытащил из нагрудного кармана небольшой брелок — спящую медную жабу. Холмс медленно повертел ее цепочку между пальцами — и вдруг глаза животного чуть приоткрылись! Я нервно сглотнул и уставился на жабу с опаской, но Холмс нетерпеливо покачал головой и медленно направился ко входу в дом, стараясь держаться стены; брелок он держал перед собой в полусогнутой руке. Тут я вспомнил о своем задании и двинулся вслед за Холмсом, по пути напряженно вглядываясь в окружающую зелень, где таились неведомые опасности. Однако деревья и кусты вели себя вполне мирно и дружелюбно: по крайней мере, крыльца мы достигли целыми и невредимыми.

Внимательно осмотревшись, Холмс скользнул внутрь дома; при этом я заметил, что глаза жабы открыты уже наполовину. Разнообразные чудеса к этому времени меня уже порядком утомили, так что я решил ничему не удивляться и осторожно ступил на порог таинственного особняка. Внутри царила тишина; ее нарушало лишь негромкое журчание воды, к которому примешивались легкий стук и позвякивание. Следуя за Холмсом к источнику звуков, я заглянул в приоткрытую дверь одной из комнат. Обстановка была самой обычной, традиционной для коттеджей такого типа: большой шкаф у стены, посередине — летний столик и три плетеных стула, в углу кадка с фикусом. Ничто не указывало на то, что здесь обитает чернокнижник. То же можно было сказать и о другой комнате, размером побольше, по виду — гостиной. Дойдя до дверей, из-за которых доносился шум воды, Холмс на секунду замер и протянул брелок к дверям. Жаба, глаза которой к этому времени уже были широко открыты, выгнула спинку и еле слышно квакнула. Мой друг спрятал фигурку в карман, и мы с ним приникли к узкой щели между дверью и косяком.

Перед мойкой, полной грязной посуды, стояла кудрявая женщина средних лет со сковородкой и кухонной щеткой в руках. Ее можно было бы принять за кухарку или посудомойку, если бы не массивная золотая цепочка с кулоном на шее и отсутствие чепчика. С отстраненным выражением лица женщина соскребала с ребристого дна остатки пищи; было заметно, что мысли ее сейчас витают где-то очень далеко.

Тем временем в руке у Холмса появилась небольшая стеклянная палочка. Он направил ее в сторону хозяйки и стал напряженно вглядываться в стекло. Внутри цилиндрика начала разгораться белая искорка. С каждой секундой сверкание становилось все ярче и ярче, пока вся палочка не засияла ровным молочным светом.

Только теперь стало заметно, в каком напряжении все это время находился Холмс. Он медленно расслабился, вытер со лба испарину, спрятал цилиндрик, постучал о кухонный косяк и негромко заговорил:

— Не пугайтесь, миледи, сразу хочу предупредить, что у нас нет злых намерений. Мы — частные детективы.

За дверью звякнуло, и шум воды стих.

— Просим прощения за непрошеное вторжение, — продолжал Холмс, открывая дверь и приветствуя встревоженную хозяйку изысканным поклоном, — и обязуемся незамедлительно предоставить все необходимые разъяснения. Только, если позволите, я предпочел бы поговорить с вами не на кухне, здесь обстановка не располагает к плодотворной беседе.