Хмурый Парис, заложив руки за спину и не поднимая глаз, вышагивал взад-вперёд по траве. Рядом сердито молчали не менее хмурые богини. Раздумья царевича продолжались уже не первый час, и сохранять томные позы всем надоело.
— Ну? — наконец не выдержал раздражённый Гермес. — Ты собираешься в первый раз в жизни поступить по-мужски или так и будешь тут задницей вилять, как дешёвая порна?
— Так ведь вопрос серьёзный, обдумать надо… — неуверенно проговорил Парис, но всё же остановился и потёр яблоко пальцем.
— По-моему, он над вами издевается, — злобно ткнул пальцем в царевича Гермес. — Судя по его поведению, он вообще не считает вас красивыми.
— Раздавлю, — лаконично пообещала Гера, разминая пальцы.
— Проткну, — процедила сквозь зубы Афина и сжала древко копья.
— Отпадёт, — нежно щебетнула Афродита, красноречиво указывая глазами на выбранное место. Парис содрогнулся и испуганно прикрылся руками.
— Нет-нет, как раз наоборот! — завопил он так, что с ближнего дерева в траву плюхнулась белка и в панике ускакала прочь. — Вы настолько прекрасны, что ваша красота меня ослепляет, и лишь поэтому я затрудняюсь в выборе достойнейшей!
Афина с Герой брезгливо поджали губы и отвернулись. Афродита стрельнула глазами по сторонам и на мгновение приоткрыла одну грудь. Парис тихо икнул, выронил яблоко, торопливо опустился на четвереньки и зашарил в траве руками.
— Малыш, ну как ты можешь сомневаться? — как ни в чём не бывало пропела Афродита. — Выбери меня, и я исполню все твои потаённые мечты! Представляешь, ты идёшь по улице, а навстречу — прекрасные груди, талии, бёдра, и все они — твоя собственность… Ни ухаживать не надо, ни цветы дарить, ни на драгоценности тратиться: щёлкнул пальцами — и женщины послушно укладываются в постель. Я тебя даже от их мамаш ограждать буду, чтобы не лезли со всякими глупостями насчёт женитьбы.
Парис, лихорадочно вытирающий яблоко о хитон, на мгновение замер, затем расправил плечи и приосанился.
— Да разве настоящий мужчина весь день валяется в кровати? — не выдержала Афина. — Настоящая жизнь — на поле битвы! Представляешь, идёшь ты в одиночку на целое войско, а враг от одного твоего щелбана замертво падает! Стреляешь из лука, а у тебя стрелы не кончаются! В тебя попадают, а здоровья не убавляется! Ты к городу подходишь, а жители тебе сами ключи на блюде выносят. Такому герою и без помощи богини ни одна женщина не откажет. Так что выбирай меня!
Парис бессознательно сжал рукой эфес невидимого меча, но Афродита незаметно оголила другую грудь, и юноша растерянно замигал.
— Мне тоже что-нибудь сказать или сам всё поймёшь? — поинтересовалась Гера, вертя в руках непонятно откуда взявшуюся массивную корону.
Юноша в отчаянии замычал, сжал виски ладонями и несколько раз стукнулся лбом о дерево.
Афродита шагнула к нему и прижала голову царевича к своей пышной груди.
— Успокойся, мой сладкий… — ворковала она, ласково поглаживая пыльные волосы Париса. — Совсем заморочили маленькому голову, кобылы!
— Это кто кобылы?! — вскинулась Афина. — Да я тебе сейчас твоё вымя в глотку поганую…
— Тихо, девки! — рявкнула Гера. — Договорились же: между собой при смертном не собачиться. Потом посчитаемся.
— Плохо, когда фантазии нету, — громко шепнула Афродита Афине. — Сама придумать ничего не может, и нам рот затыкает.
— Так, всё! — поспешно замахал руками Гермес перед закипающей Герой. — Давайте отдохнём немного, потом продолжим.
Злые, как Кербер, богини расселись на травке. Парис боязливо пристроился рядом и о чём-то задумался. Воцарилась тишина.
— О Дий, припекает-то как… — Афродита вытерла пот со лба и повернулась к Парису. — У тебя случайно с собой винца нет?
Царевич отрицательно покачал головой и опять уткнулся взглядом в дупло дуба.
— Пить хочу, — сообщила Афродита. — Может, всё-таки найдёшь, чем освежиться?
Парис рассеянно запустил руку за пазуху, извлёк оттуда яблоко и протянул его Афродите.
Гера и Афина ахнули и потянулись руками к Парису, но было уже поздно.
— Наконец-то! — выдохнула счастливая Афродита и вгрызлась в спелую мякоть.
* * *
Дедал осторожно ступил на порог спальни и близоруко прищурился, стараясь разглядеть в сумрачной комнате очертания кровати. Каждый раз он надеялся, что застанет Навкрату спящей.
— Явился? — мрачно спросили его из темноты.
Плечи Дедала обречённо опустились.
Навкрата откуда-то вытащила крохотную мерцающую лампадку и поднесла её к светильнику в нише. Вспыхнувшее пламя осветило пеплос с застарелыми пятнами жира, сальные волосы жены и перекошенное от недовольства лицо.
— Где снова шлялся? — без предисловий начала Навкрата.
— Я работал, — тихо сказал Дедал, глядя на стену.
Со стены на него скалилась голова кабана, над которой были прибиты огромные, во всю стену, крылья — когда-то белые и пушистые, а теперь изрядно ощипанные. Свиную голову Навкрате подарил один из царедворцев Миноса, удачливый охотник. Дедал, как и все придворные, хорошо знал, что трофеями этого охотника также были, помимо прочего, чуть ли не все дворцовые женщины.
— Рабо-о-отал он… — привычно растянула Навкрата. — А почему руки пустые? Другие мужья чего только в дом ни приносят, а с тебя как с паршивой овцы…
