Он заказал кофе-каппучино для нее и простой, черный и крепкий, для себя.
– Я пристрастился к этому кофе прошлым летом, работая добровольцем в Африке, – сказал Хьюго, когда им принесли заказ.
Достаточно простое заявление, но именно оно стало фундаментом, на котором они выстраивали свои отношения, именно эти слова пробудили их чувства – и возникла та особая близость, которую Ди, из-за своего воспитания, нашла слишком внезапной и пугающей, несмотря на страстное желание быть рядом с ним.
Намного, намного легче для нее было просто слушать его полную самоотдачи и энтузиазма речь о работе, чем признать собственное сексуальное влечение к нему.
Намного легче быть самой собой, показать себе и всем всю силу обаяния восхищенной натуры. Он задавал ей какие-то вопросы, но было видно, что он готов считаться с ее бдительной защитой, и не делал сексуальных попыток, хотя между ними явно проскакивала искра страсти, – даже официантка, которая принесла чашки с кофе, завистливо смотрела на них, а когда возвращалась на кухню, рассказывала девчонкам об опьяненной любовью парочке, сидящей за ее столиком.
Они болтали очень долго, и Питер был забыт навсегда.
– Я не хочу отпускать тебя, – сказал Хьюго, когда они вышли из кофейни и стояли вдвоем на запруженной людьми улице. – Мне так много хотелось бы рассказать тебе, я готов говорить до утра. И хочу знать о тебе все-все, начиная со дня твоего рождения.
Ди рассмеялась, зардевшись, затем улыбнулась, прежде чем запротестовать.
– О, но на это ночи будет мало. – И снова ее щеки зарделись, но не от смущения, ее кожа просто пылала. Это было что-то, ей доселе неведомое, стоило ей только подумать о возможности провести ночь с Хьюго.
Ди смотрела, как он улыбается своей мужественной, восхитительной улыбкой, и чувствовала, что эта улыбка, как острая стрела, вонзается в ее трепещущее сердце, делает его таким опасным, таким притягательным… таким… таким… сексуальным…
– Итак?.. – прошептал он.
– Я… никогда. – Она чувствовала себя запутавшейся, взволнованной и непоследовательной, борясь с собой и пытаясь что-то ответить, ощущая волнующую натянутость, возникшую между ними.
Другая, более опытная, девушка могла бы подразнить, насмешливо сказать: «Так… уговори меня», но Ди сказала совсем другое.
– Я не могу… это не для меня… – Она замолчала и покачала головой, а затем произнесла с искренним простодушием: – Мне все это не нравится.
Хьюго окинул ее быстрым, откровенным взглядом, который задержался сначала на ее губах, затем на шее и груди, а она смотрела на него, пока его глаза не вернулись к ее лицу.
– Что… никогда? – резко спросил он.
Ди набралась храбрости и выдержала тяжелый взгляд.
– Никогда, – подтвердила она.
– В племени, где я работал прошлым летом, существует традиция: пока семья девушки выбирает ей жениха, она имеет право сама выбрать для себя мужчину, который станет ее первым любовником. Считается, что женщина тем самым воздает великие почести мужчине, предпочитая его всем другим, даруя ему свою любовь и себя. Мне нравится эта традиция.
Ди почувствовала мелкую дрожь, все ее тело стало натянутым, как струна, испытывая ответное сильное желание.
– Случилось так, что один из мужчин находился в ожидании выбора, а затем, когда девушка предпочла его другому, он выкрал ее, соблазнив подарками и поцелуями.
Его голос изменился, когда он сказал ей это, становясь все глуше и глуше. Ди издала чуть хриплый звук протеста и потянулась к его губам, но Хьюго быстро предостерег ее:
– Не делай этого. Иначе мне тоже придется выкрасть – тебя. Поужинай со мной сегодня вечером. – Заметив ее сомнение, Хьюго добавил: – Тебе не о чем беспокоиться. Я не предлагаю… Мы встретимся в каком-нибудь людном месте, – серьезно говорил он, – ради безопасности нас обоих. Волнение, которое я ощущаю в твоем присутствии… – Он замолчал и тряхнул головой. – В Африке мужчины полагаются на себя, что означает быть настоящим мужчиной, его женщина – это только его женщина, которая к нему относится с необыкновенной чуткостью, а их любовь – святая, если женщина беременеет от него в первую ночь любви. Здесь, в стране высокой цивилизации, все совсем по-другому. Ты уже была в моих руках, и я знаю, что не смогу остановить себя от реакции, свойственной большинству мужчин, так называемого основного инстинкта, который я похороню так глубоко, как только это возможно, сохраню свое семя до более подходящего момента, который еще представится. Я точно знаю, что это наихудшая вещь, которая может произойти с нами сейчас… И знаю, что молодые люди совсем не думают о семье и детях, для них любовь – всего лишь приключение или развлечение. Это совсем не дело, – решительно закончил Хьюго.
Ди была потрясена его странными суждениями. Где-то в глубине души она знала свой собственный ответ на это, знала, что все, им сказанное, непомерно трогает ее, потому что все это связано с ней.
Конечно, в ее планы не входит забеременеть. Но, естественно, Ди мечтает об этом, о, как она мечтает об этом! Но она не может… ей нельзя…
– Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать тебе? – нежно задал ей вопрос Хьюго. – Ужин – это все, что я могу предложить тебе вечером, Ди, несмотря на то что это лишь маленькая доля того, что я
