Самоанализ - [51]

Конечно, ему важно разрешить эту проблему, и, несомненно, ему не надо притворяться, что он в этом не заинтересован, искусственно исключая такое желание из своих мыслей. Но он должен хранить его где-то на периферии сознания, как зону, которая со временем будет исследована. Он должен очень хорошо знать себя, прежде чем сможет получить хоть некоторое представление о природе своего конкретного затруднения. По мере накопления этих знаний он постепенно соберет воедино элементы проблемы, осознавая скрытый смысл всего, что будет им обнаружено.

В известном смысле, однако, нарушения могут быть исследованы непосредственно, поскольку многое можно узнать из наблюдения за колебаниями их интенсивности. Ни одно из таких хронических расстройств не является постоянно одинаково сильным. Их влияние то усиливается, то ослабевает. Вначале человек будет в неведении относительно условий, определяющих эти подъемы и спады. Он может даже быть убежден, что никаких скрытых причин не существует, и считать, что такие колебания лежат в самой «природе» расстройства. Но, как правило, это — заблуждение. Понаблюдав более тщательно, он то тут, то там обнаружит факторы, способствующие ухудшению или улучшению его состояния. Однажды уловив намек на природу этих факторов, он станет более зорким и, таким образом, постепенно получит общую картину соответствующих условий.

Итогом этих рассуждений является банальная истина: если вы хотите анализировать себя, то не следует изучать только самое явное. Необходимо использовать каждую возможность поближе узнать того знакомого или незнакомого человека, которым вы сами являетесь. Это, к слову, не метафорическое выражение, ибо большинство людей очень мало знают о себе и лишь постепенно узнают, в каком неведении они жили раньше. Чтобы узнать Нью-Йорк, вам не достаточно будет всего лишь взглянуть на него с высоты Эмпайр Стейт Билдинг. Вы пройдете по лежащему ниже Ист-Сайду, прогуляетесь вдоль Центрального парка, возьмете лодку, чтобы обогнуть Манхэттен, проедетесь автобусом по Пятой авеню и посмотрите еще многое другое. Возможности познакомиться с собой представятся сами, и вы их заметите, если и в самом деле хотите узнать этого непонятного человека, живущего вашей жизнью. Вы будете крайне удивлены, увидев, что раздражаетесь безо всякой видимой причины, что подчас не можете принять решения, что когда-то вели себя агрессивно, сами того не желая, что у вас по неведомой причине пропадал аппетит или, наоборот, вас мучил лютый голод, что вы не могли заставить себя ответить на письмо и т.п. Все эти бесчисленные наблюдения свидетельствуют, сколько разных входов имеется на неизведанную территорию, которая и есть ваше «я». Вы начинаете изумляться себе — а это и есть начало всякой мудрости — и с помощью свободных ассоциаций пытаетесь понять смысл этих эмоциональных расстройств.

Наблюдения, ассоциации и вопросы, которые они поднимают, являются сырым материалом. Но работа над ним требует времени, как его требует любой анализ. В профессиональном анализе выделяется ежедневно или через день определенный час. Такая организация определяется целями, но она имеет также и свои внутренние преимущества. Пациенты с не очень выраженными невротическими наклонностями могут без ущерба для себя встречаться с аналитиком только тогда, когда испытывают определенные затруднения и хотят обсудить с ним свои проблемы. Но если бы пациенту, находящемуся в тисках тяжелого невроза, посоветовали приходить к аналитику только тогда, когда он действительно этого хочет, он бы, скорее всего, стал пропускать сеансы, особенно если бы на то у него имелись веские субъективные причины, то есть если бы у него развилось «сопротивление». Это означает, что он предпочтет остаться в стороне именно тогда, когда действительно нуждается в помощи и когда можно было бы провести наиболее конструктивную работу. Другая причина для регулярных посещений связана с необходимостью сохранять определенную непрерывность, которая составляет суть любой систематической работы.

Оба довода в пользу регулярности — уловки сопротивления и необходимость сохранения непрерывности — применимы, разумеется, и к самоанализу. Но я сомневаюсь, будет ли здесь соблюдение постоянного времени отвечать этим целям. Различия между профессиональным анализом и самоанализом не следует преуменьшать. Любому человеку гораздо проще приходить в назначенный час к аналитику, чем приступить к работе самостоятельно, потому что в первом случае он более в этом заинтересован: ему не хочется быть невежливым, получить упрек за то, что не пришел из-за «сопротивления», не получить пользы, которую мог бы принести этот сеанс, оплачивать время, выделенное для него, но им не использованное. В случае самоанализа подобное давление отсутствует. Множество дел, якобы или действительно не терпящих отлагательства, будет мешать заниматься анализом в отведенное для этого время.

Установить заранее постоянное время для самоанализа невозможно и в силу внутренних причин, никак не связанных с проблемой сопротивления. Человек может захотеть поразмышлять о себе в свободные полчаса перед обедом, но с раздражением отбросит такую возможность перед уходом на работу. Или он может не найти времени для анализа днем, но у него возникнут наиболее ценные, проясняющие ситуацию ассоциации во время вечерней прогулки или перед сном. В этом смысле даже регулярные условленные встречи с аналитиком имеют определенные недостатки. Пациент не может видеть аналитика всякий раз, когда ощущает особое желание или готовность поговорить с ним, но должен появиться в кабинете аналитика в назначенное время, даже если его желание высказаться пропало. Это неудобство едва ли можно устранить в силу внешних обстоятельств, однако нет никакой веской причины, чтобы спроецировать его на самоанализ, где эти обстоятельства отсутствуют.