Сами по себе - [6]

Один знакомый оптовик предупреждал Ксению Петровну: самое страшное — это не тогда, когда приходят, много ругаются, угрожают и размахивают пистолетами. Самое страшное — это когда звонят по телефону. И ты уже знаешь, кто звонит, сразу, после первого сигнала. Ты снимаешь трубку, говорил оптовик голосом разборчивого мазохиста, и чувствуешь, как пот бежит по ребрам. Не потому что денег жалко, потому что эти люди — другие и деньгами не всегда от них отделаешься. У них другая химия в голове, у них другая математика. То, что они говорят, звучит так же безапелляционно, как сообщение, угодившее в радиотелескоп, нацеленный на далекую космическую туманность. Ты слышишь тихий библейский голос, мечтательно говорил оптовик, глядя на потолок и тиская бесформенную ангорскую кошку. Гнев Господень не в буре и не в громе. Гнев Господень в дуновении тихого ветра.

Ранним утром, на третий день после премьеры телепередачи в квартире Ксении Петровны действительно раздался зловещий телефонный звонок. Все было именно так, как рассказывал знакомый. Она долго не решалась поднять трубку, а Валентин Викторович, мучимый циститом, тихо постанывал в это время в туалете. Она взяла трубку и прислушалась. Неизвестный мужчина, не представившись и не поздоровавшись, совершенно безадресно, очень тихо и очень внятно сказал, что нужно сделать. И немедленно, не ожидая никакого ответа, отключился. Телефонный эфир, в котором одиноко плавал его утомленный скучающий голос, показался Ксении Петровне таким пустым, таким безмолвным, что поневоле предполагал скрывающихся в этой молчаливой пустоте сообщников, намазывающих на утренние хлебцы колючими ножичками паштет из печени непослушного коммерсанта.

Сначала Ксения Петровна решила, что это — блеф. К тому времени они уже работали вместе с Валентином Викторовичем, и она формально спросила у него совета. Он вполне резонно предложил обзавестись автоматическим огнестрельным оружием и дать достойный отпор вымогателям. Он даже походил некоторое время в тир и пострелял там из пистолета, неизменно попадая по соседским мишеням. Она решила подождать.

Через три дня ее секретаря, университетского выпускника, умницу и эрудита, будущего Набокова, который как никто умел галантно ее сопроводить на какую-нибудь региональную конференцию или на симпозиум по кредитным проблемам, увезли в лес и отпилили ему в лесу голову бензопилой. После этого она сделала все, что от нее требовалось, аккуратно и быстро.

Еще через три дня к ней в контору в сопровождении совершенно преступного вида телохранителя, татуировки у которого были даже на губах (на верхней губе, например, — «спроси», на нижней губе — «отвечу» — из-за чего он казался, временами, песонажем наскоро нарисованного комикса), заявился немолодой седоватый мужчина, по виду — бывший заместитель секретаря провинциального обкома КПСС. Все тем же скромным библейским голосом он представился: Элизиум Иванович Пономаренко. Сказал, что хочет найти себе подходящую жену. Не еврейку. Не нацменку. Русскую, не ниже ста семидесяти сантиметров, блондинку с высшим историческим образованием и с черными глазами. Можно украинку, но только без акцента и чтобы руки были не толстые. Ксения Петровна сразу же, не выходя из-за стола, позвонила в порт и распорядилась, чтобы из контейнера, приготовленного к отправке в Киль, уже прошедшего таможню и запломбированного, выгрузили Светку Ерофееву по кличке Туман, которая более или менее соответствовала описанию печального демона, и доставили немедленно к ней в кабинет. Светка Ерофеева была в свое время Мисс Череповец и покорила флегматичного рэкетира мгновенно и профессионально. Они поженились. Он стал заходить на чашку чая, не забывая при этом ежемесячно, в конце визита, после эмменталлера со стаканчиком мозельского и разговоров о твердой руке и международном еврейском заговоре, забирать заранее приготовленный конверт с поборами. К Новому Году это противоестественное знакомство надоело Ксении Петровне, и она продала головорезу свою брачную контору.

Они с Валентином Викторовичем решили отойти от дел. Они присмотрели себе хорошенький домик неподалеку от финской границы, деревенскую постройку с огромным запущенным садом, баней и соснами, литературно вздымавшимися из-за прогнившего забора, за которым сразу после колючей проволоки малинника тянулся угрюмый фронт северного леса.

Через год они не выдержали, вернулись в город и открыли бюро по трудоустройству. Кадры решают все — это Ксения Петровна помнила с детства. Знаменитое изречение стояло на фирменных бланках бюро, рядом с тремя разноцветными профилями: Тургенева, Марии-Антуанетты и Ива Монтана. У Ксении Петровны была своя космогония.

Еще через год бюро приносило доход в три раза больший, чем служба знакомств, которая к тому времени уже успешно прекратила свое существование. Фирма поставляла надежных квалифицированных специалистов банкам и совместным предприятиям, иностранным компаниям и благополучным госучреждениям. Ксения Петровна чувствовала себя незаменимой.

И тут появился Харин.

Он не был лохом. Он не был джентльменом удачи. Он не был монстром.