Самба-храбрец - [67]

— Благодарю тебя, царственный мой собрат, — ответил великий вождь. — Я уйду сегодня же вечером, можешь мне верить.

Нечего и говорить, что тщеславный и жадный вождь выбрал самый большой тамтам. Такой большой, что с трудом мог нести его на голове. И все же, несмотря на тяжесть, он с веселым сердцем, почти бегом отправился дальше, подсчитывая на ходу, сколько же богатств подарит ему этот огромный барабан, если маленький тамтам принес рыбаку Сейду такое благоденствие!

Добрался он до озера и волшебным подводным путем вернулся в свою страну. Вот и берег, вот и купкуп Сейду. Схватил его вождь и со злостью воткнул поглубже в тину.

— Никому ты больше не нужен, проклятый купкуп! Никто больше тебя не найдет!

Вернулся вождь в свой дворец и созвал приближенных и подданных для великого празднества.

Когда все собрались, вождь начал бить в огромный барабан, который загудел зловеще и глухо. И тотчас все злые духи реки, все джинны пустыни, все демоны равнин и лесов обрушились на вождя и его приближенных и принялись их колотить, царапать, жалить, кусать и хлестать ветвями с колючками. Они не разбирали пи правых, ни виноватых, ни богатых, ни бедных: всем доставалось одинаково. Духи и демоны преследовали их и мрачно распевали под ритм тамтама, который сам теперь гремел не умолкая:

Всех завистников несытых —

Жалить, жечь, кусать и бить их!

Всех тщеславных, злобных, жадных —

Убивать их беспощадно!

И плохо бы пришлось тут многим, если бы вовремя не подоспел рыбак Сейду. Едва зазвучал его маленький волшебный тамтам, духи и джинны начали отступать распевая:

Сейду щедр, и смол, и прям, —

Нечего тут делать нам!

Он сильней нас, мы уйдем!

Быть ему у вас вождем!

И они разлетелись кто куда.

А народ как следует наказал злого вождя и посадил на трон рыбака Сейду.

Благодаря волшебному тамтаму Сейду принес своим подданным радость и благоденствие. И правил он счастливо сто с лишним лет.

Так рассказал эту сказку бродячий певец-гриот.

Гунэ, брат львов

Однажды вечером заяц Лёк прыгал на опушке леса. Скоро должны были начаться зимние ливни, и заяц с трудом находил скудные остатки зелени в сухой саванне.

Вдруг Лёк услышал какой-то шум, замер и сел, навострив свои длинные уши. Всегда настороже, заяц пригляделся и увидел молодую женщину: она подошла к термитнику и положила возле него маленького полуголого мальчика.

— Прости меня, маленький мой! — сказала женщина — Боги приказали мне оставить тебя здесь в полнолуние, чтобы свершилось их предсказание. И сегодня, увы, пришло время нам с тобой расстаться.

Заливаясь слезами, молодая мать повернулась и, не оглядываясь, пошла в сторону деревни.

— Странно, очень странно! — сказал себе Лёк. — Мать бросает своего ребенка в чаще на закате дня. Да ведь ночью шакал Тилль или гиена Буки сожрут его в один миг!

Малыш захныкал, и Лёк приблизился к нему, несмотря на свою обычную осторожность.

— Не плачь, маленький Гунэ! — начал он утешать младенца. — Не плачь, мой малыш Гунэ. Заяц защитит тебя и поможет! Но почему твоя мать оставила тебя?

К величайшему его удивлению, малыш тут же ответил:

— Не знаю. Я пока еще совсем мал и едва умею ходить. Я не знаю, почему моя добрая мать покинула меня.

— Когда-нибудь мы это обязательно узнаем, — сказал Лёк — Но сейчас надо найти для тебя надежный приют на ночь. Влезай ко мне на спину, малыш Гунэ. И положимся на нашу счастливую звезду!

Посадил заяц Гунэ к себе на спину и двинулся в путь, укачивая малыша песенкой в такт своим шагам:

Халеле Бу Кор! Ты еще не спишь,

Маленький Джирим, Гунэ-малыш?

Бедный маленький младенец человеческий!

Прошло с полчаса, малыш пригрелся на спине у зайца и заснул сладким сном.

Шел заяц Лёк и думал: что же он будет делать с сиротинкой? И вдруг на опушке леса он увидел трех совсем маленьких львят. Они лежали рядышком и зевали от голода, потому что их мать-львица еще не вернулась с охоты.

Лёк тихонько снял со спины малыша, раздвинул львят и положил Гунэ между ними. Малышу было тепло, и он продолжал крепко спать.

— Посмотрим теперь, что будет! — сказал себе заяц Лёк и спрятался неподалеку за термитником.

Вскоре послышалось тихое рычание: это львица возвращалась к своему логову.

Подошла она к львятам, облизала всех по очереди, и Гунэ облизала тоже. Затем львица-мать растянулась на боку и подставила свои сосцы изголодавшимся малышам. Львята принялись сосать, и маленький Гунэ тоже без стеснения припал к щедрым сосцам. А потом они все скрылись на ночь в пещере.

Растроганный заяц Лёк проводил их взглядом и ускакал в темноту по своим делам.

Так малыш Гунэ зажил среди львят. Каждый день он играл вместе с ними, возился, кувыркался, дрался и вместе с ними учился нападать и защищаться. Львица-мать учила Гунэ языку львов и все больше удивлялась его понятливости и смышлености. А Гунэ учил свою приемную мать человеческому языку. Он был добр и так смышлен, что львица полюбила его больше, чем своих родных львят.

А львята росли быстро, гораздо быстрее Гунэ. Каждому из них он дал имя. Самого задиристого прозвал Серинь-Сокхор, что означает «Злой». Второго, такого же драчливого, он прозвал Серинь-Мугнади, что означает «Вспыльчивый». А третьего, миролюбивого и доброго, Гунэ прозвал Серинь-Тиннэ, что означает «Великодушный».