Самба-храбрец - [6]

Калао так и сделал. Он послал гонца сказать зятю, чтобы тот помог ему вскопать поле для посева.

Наутро жабы вышли из своей деревни Кёр-М'Ботт с первым криком петуха, чтобы добраться до деревни Кёр-Калао до восхода солнца. Впереди прыгали их гриоты и музыканты с тамтамами. А за ними скакали — зять Калао, его друзья, друзья его друзей и друзья друзей его друзей. На рассвете они были уже на месте и сразу же принялись за дело. Гремели тамтамы, звенели песни, и работа спорилась. Гром тамтамов и песни разбудили всех в деревне. Первым проснулся гриот старика Калао, прибежав к своему вождю, он сказал:

— Господин, все готово для твоего пиршества. Старый Калао, его потомки, его друзья и их потомки медленными шагами двинулись к полю и окружили его со всех сторон. А потом они набросились на трудолюбивых жаб, которые вспахивали поле и выпалывали сорные травы.

Первыми были проглочены жабы-гриоты, певцы и музыканты. Смолкли песни, смолкли барабаны, и отовсюду слышалось только щелканье клювов, которые открывались и закрывались, открывались и закрывались.

Бедные жабы прыгали, спотыкались и ковыляли, пытаясь бежать, но почти все они закончили этот свой последний день в непроглядной ночи, в животах змееедов.

Лишь троим удалось спастись и поведать в своей деревне Кёр-М'Ботт о печальной и страшной участи соплеменников.

И среди этих троих был прапрадедушка прапрадедушки Маму-Маматт М'Ботта, прадедушка деда и бабушки жабенка М'Ботта.

Эту легенду племени рассказывают в назидание всем юным жабам, но лишь тогда, когда они подрастают. Вот почему жабенок М'Ботт ее не знал: родители считали, что он пока еще слишком молод.

И, наверное, потому он заговаривал и старался познакомиться со всеми, — разумеется, кроме ящерицы Багг и змеи Джанны, — со всеми, кого он встречал или догонял на пути к своей речной заводи.

А у заводи всегда бывала уйма народу! Все, кто летает, ползает или ходит, собирались к заводи, кто пораньше с утра, кто попозже к ночи. И все были такие разные! Одни вежливые и любезные, другие сердитые и ворчливые. Но жабенок М'Ботт здоровался со всеми, а кое с кем заводил знакомства.

Однажды пчела Ямбе, прощаясь с жабенком, сказала ему:

— Послушай, М'Ботт, заглянул бы ты как-нибудь ко мне, разделил со мной трапезу!

Дважды приглашать М'Ботта было не нужно. Он уже слышал, что Ямбе-пчела умеет готовить такое блюдо, какого никто другой не умеет. И он тут же ответил:

— Если ты согласна, приду завтра.

— Прекрасно, до завтра!

На другой день жабенок М'Ботт, побывав у заводи, пошел не к себе домой, не к старому глиняному кувшину-канари, который достался ему от родителей, а предвкушая вкусное угощение, радостно запрыгал к дому Ямбе-пчелы.

— Ямбе, са ярман джам? (Ты в мире сама с собой?) — приветствовал пчелу жабенок М'Ботт.

— Джама ма рек! (Я в мире с собой!) — услышал он в ответ.

Жабенок М'Ботт подошел к калебасу, полному меда, и прикоснулся к его краю указательным пальцем левой лапки, как подобает воспитанному ребенку. Затем он протянул правую лапку к угощению, которое казалось ему таким вкусным! Но пчела Ямбе остановила его:

— Мой друг, неужели ты собираешься есть такими грязными лапами? Сначала пойди умойся!

Жабенок М'Ботт весело запрыгал к старице: топ-клёп, топ-клёп! И так же весело прискакал обратно: топ-клёп, клёп-топ!

Снова уселся он перед калебасом, и снова пчела Ямбе, которая не стала его дожидаться в уже принялась за мед, остановила жабенка:

— Посмотри на свою лапку — она стала еще грязнее! М'Ботт-жабенок опять запрыгал к старице, но уже не так радостно: клёп-топ! Клёп!

А когда он вернулся, Ямбе-пчела снова послала его мыть лапки.

Он отправился к старице уже совсем грустный: топ… клёп… топ!

Вернулся он после седьмого раза с грязными лапами — тропинка-то была мокрая! И увидел весь взмокший от жары жабенок, что калебас уже пуст и даже вычищен.

Только тогда понял М'Ботт, что Ямбе-пчела зло над ним подшутила. Но все же он вежливо попрощался с ней:

— Да будет мирным твой день, Ямбе, — сказал М'Ботт и заковылял домой, к своему прохладному кувшину-канари.

Дни шли за днями. М'Ботт учился у взрослых и старших и многое узнал. Но по дороге к заводи он по-прежнему вежливо здоровался со всеми, и, конечно же, с пчелой Ямбе.

Однажды М'Ботт сказал пчеле:

— Ямбе, заглянула бы ты как-нибудь ко мне, разделила со мной трапезу!

Пчела Ямбе с радостью согласилась. «Право же, он такой милый и совсем не помнит зла!» — подумала она.

На другой же день пчела Ямбе прилетела к дому жабенка. Она опустилась на порог и поздоровалась.

— М'Ботт, ты в мире с собой?

— Да, с собой я в мире, — ответил жабенок М'Ботт, который уже сидел перед калебасом, полным вкусной еды. — Входи же скорей!

Ямбе-пчела влетела, громко жужжа крыльями: врру!.. врру!.. врруу!

— Ямбе, прошу тебя, замолчи, — вскричал М'Ботт, — Я не могу есть под музыку! Пожалуйста, оставь свой гудящий тамтам снаружи!

Ямбе-пчела вылетела а вернулась, жужжа еще громче прежнего: врруу!.. вррууу!..

— Но я же сказал тебе, чтобы ты оставила свой там-там снаружи! — возмутился жабенок.

Ямбе-пчела вылетела и вернулась с таким же шумом: врруу!.. врруу!.. вррууу!