Самба - [6]

Больничные будни были предсказуемо однообразны. Раз в день приходил с обходом лечащий колдомедик и преувеличенно бодро сообщал, что всё не так плохо, как могло бы быть. Перевязки Снейпу делала Джинни. Она действительно взяла на себя всё общение с профессором, избавив своих коллег от его язвительных замечаний. Мисс Уизли появлялась в его палате гораздо чаще, чем того требовали её прямые обязанности, иногда просто для того, чтобы перекинуться с ним парой слов. Девушка даже пыталась приносить ему книги, но её выбор оставлял желать много лучшего. В конце концов профессор доверил Джинни пароль от своих комнат в Хогвартсе, попросив принести несколько томов из его личной библиотеки и кое–какие необходимые мелочи и взяв клятвенное обещание, что она не прикоснется там ни к чему, кроме названных предметов.

Сперва Снейпа очень удивляла такая забота со стороны бывшей ученицы, однако вскоре он понял, что Джинни не делает для него исключения, относясь ко всем своим пациентам с одинаковым вниманием. Её постоянно волновало, как бы устроить какой‑нибудь миссис Ларкинс свидание с любимой кошкой, по которой «бедная старушка так скучает», или дать возможность мистеру Добсону придерживаться своей совершенно безумной диеты.

— Я понимаю, что это глупость, но ему так будет спокойнее, — говорила Джинни, пересказывая Снейпу больничные новости.

Временами профессора бесило её стремление потакать капризам пациентов, временами раздражала привычка постоянно улыбаться и произносить много ничего не значащих фраз. Однако постепенно отношения между ними стали более человеческими. Снейп уже не считал своим долгом при каждой встрече говорить Джинни какую‑то колкость и даже стал радоваться её появлению с очередной порцией бинтов и лекарств, как тоскливыми осенними днями радует пробившийся сквозь тучи солнечный лучик.

Когда через три недели профессор покидал больницу, от его ран остались только неровные шрамы, покрывающие кожу, а от прежних рук, живших, казалось, собственной жизнью, обладавших собственной памятью и разумом, — одни воспоминания.

Глава 3

Раздраженный и не выспавшийся, Снейп сидел за преподавательским столом и мрачно взирал на пустовавший во время каникул обеденный зал. Пожалуй, сейчас присутствие учеников его бы даже порадовало: с них можно было снять баллы и немного компенсировать собственное плохое настроение… Есть профессору не хотелось, желудок с утра, как обычно, ныл, и Снейп больше смотрел по сторонам, чем в свою тарелку.

По большей части, его взгляды были обращены в сторону мисс Уизли. Нельзя было сказать, что она выглядела особенно удрученной или уставшей. По крайней мере, не больше, чем обычно в последнее время. После случившегося в конце октября скандального разрыва с Поттером Джинни оставила работу в больнице и вернулась в Хогвартс, чтобы помогать мадам Помфри. Снейп, хоть и не слишком разбирался в подобных вопросах, полагал, что для женщины, потерпевшей такую сокрушительную неудачу в личной жизни, Джинни держалась молодцом.

Однако, вглядевшись повнимательнее в её лицо, профессор заметил то, на что не обращал внимания раньше. Тёмные круги под глазами, складки у рта, морщинки на лбу… Кажется, когда он столкнулся с ней в больнице св. Мунго, всего этого не было. Что это, результат проклятья или просто след, оставленный горестными событиями, произошедшими в её жизни?

Джинни закончила завтрак и ушла из обеденного зала, и профессору показалось, что улыбка, с которой она откланялась, выглядела не слишком весело. «Возможно, мне просто кажется? — подумал Снейп. — Я, в общем‑то, не большой специалист по части женских улыбок…»

Он вновь вернулся мыслями к событиям прошедшей ночи.

Заклинание эмоционального контакта, которое он применял к Джинни, обостряло и обнажало сознание, делая его необычайно чувствительным к восприятию магических воздействий. Если человек находился под проклятием, обычно ощущалась посторонняя, чужеродная магия… Её можно было сравнить с фальшивой нотой, вмешавшейся в звучание стройного аккорда потока собственной магии пострадавшего человека. Однако в момент эмоционального контакта с Джинни он не ощутил никакого диссонанса, хотя и почувствовал огромное внутреннее напряжение, так что это не было похоже на обычное спокойное магическое поле. И он терялся в догадках, что же могло вызвать такую картину…

Погруженный в раздумья, Снейп не заметил, что остался за преподавательским столом вдвоём с директором — если не считать Хагрида, фигура которого возвышалась на противоположном конце стола. Лесничий сосредоточенно обгладывал копченый свиной хребет, который эльфы добавили к его завтраку, так как яичницы и овсянки ему было явно недостаточно.

— Северус, Поппи очень переживает за мисс Уизли, — вполголоса начала Минерва. — Она заходила ко мне сегодня утром. Cказала, ты считаешь, что с девочкой что‑то серьезное…

Снейп удивлённо вскинул брови:

— Я не говорил ей ничего подобного.

— Но Поппи видела, что ты был очень обеспокоен, а тебе не свойственно беспокоиться без причины…

Директор аккуратно помешивала кофе в маленькой чашечке и искоса посматривала на коллегу поверх очков. Но Снейп не спешил отвечать, ещё не решив, стоит ли делиться с Минервой своими опасениями. У него всё ещё оставалась слабая надежда, что мисс Уизли просто приснился кошмарный сон, вызванный тем, что она переживает сейчас не лучший период в своей жизни.