Самая страшная книга. ТВАРИ - [26]

– Барон-мальчик, скорее сюда! – Это голос Наты.

Ненавижу эту кличку, в семье Али меня называли по-другому. Хотя это сейчас неважно!

– Барон, ко мне! – кричит девушка.

Несусь на голос. Сквозь мельтешащие черные туши вижу Нату, стоящую в дверном проеме. Отбрасываю еще несколько птиц, а потом совершаю затяжной прыжок, которому бы позавидовала даже какая-нибудь борзая.

Пролетаю мимо Наты, мельком подмечаю, что ее руки усеяны мелкими царапинами. Тут же сверху меня припечатывает чье-то тело. Аварийщик! Его спецовка так продырявлена, что Степанида могла бы откидывать на нее макароны.

Он в шоке и бессмысленно оглядывается по сторонам, но, кажется, жив.

– Если бы не п-пес, – заикается водила, – они бы меня раз-зорвали.

Он тянется, чтобы погладить меня, – рычу. Не нужно мне твоих реверансов.

Ната врачует мои раны. Приятно, что она занялась вначале мною, а не покусанным аварийщиком, хотя ему тоже прилетело достаточно. Скулю от жгучих припарок, а потом расслабляюсь в нежных руках.

– Кароси собатька, – лопочет Михась и гладит меня по морде.

Стук по крыше. Сначала редкие удары падающих камней, потом они превращаются в мелкую дробь, словно начался град. Степанида вытаскивается на улицу, с высоты своего роста окидывает взглядом шифер на одноэтажной закусочной. Ее лицо вытягивается, и она юркает обратно, даром что неуклюжа.

– Там птицы, – произносит она медленно.

– И что птицы?! – Аварийщик мерит шагами комнату. – Там все время птицы!

Я скалюсь на него, и он шарахается в сторону.

Град то становится интенсивнее, то затихает на некоторое время. Через мутное окно закусочной я вижу ворон, которые пролетают над нами, цепкие когти держат камни.

– Птицы заваливают крышу камнями, – шепчет Степанида. – Шифер там старый, долго не выдержит.

– И чего вы ждете? – кричит аварийщик. – Звоните в службу спасения!

Ната, которая давно копается в мобильном телефоне, чуть не плача говорит:

– Я не могу дозвониться – там постоянно занято!

– И что мы им скажем? Что на нас напали ворóны? – громыхает Степанида.

– А я говорил! Говорил, что птицы в городе людей клюют! – невпопад вставляет аварийщик.

– И сейчас они ломают нашу крышу. – Старуха заламывает руки.

– Знаете что?! – Аварийщик тычет пальцем почему-то в Нату. – Знаете что? Разбирайтесь с этим сами, а меня не втягивайте!

Он натягивает драную спецовку и намеревается дернуть ручку двери, но Степанида баррикадирует ее своим телом.

– Куда? – голосит она. – Заклюют! Не пущу!

– Успею! Пусти меня!

Он прорывается сквозь Степанидову оборону на улицу. До машины буквально десяток моих прыжков. Его сбивает с ног темный снаряд, обрушившийся с неба. Человек пытается встать, и черный дым опускается на него, обволакивает. Я не слышу ни единого «кара», звук такой, будто булькает варево в кастрюле.

А потом ворóны разлетаются.

Ната коротко всхлипывает и отворачивается, прикрыв рот рукой.

Степанида не шевелится, не отводит взгляд от того, что осталось от аварийщика.

А Михась… Хорошо, что Михась еще низкий и не может дотянуться до окна.

Мы уже давно сидим внутри закусочной. К сожалению, я так и не научился мерить время. Если светло, то надо проснуться, если темно, то ложиться спать. Вот и предел моих представлений о времени. Всё просто. Размышления о Хроносе прерывает треск шифера. Он поддается птичьему напору. Все прислушиваются к звуку на крыше.

– Так больше нельзя! – не выдерживает Степанида. – Мы должны уехать!

Ната испуганно смотрит на бабушку:

– Как?

– На аварийной машине. Ключи у щуплого в руке.

Ната прилипает к окну, некоторое время брезгливо вглядывается в останки.

Радостно вскрикивает:

– Там они, там!

– Я выбегу и подберу ключи! – грохочет старуха.

Скептически оглядываю массивную фигуру. При такой комплекции она станет легкой мишенью для ворон. Степанида целеустремленно шагает к выходу, но Ната перегораживает ей путь.

– Бабушка, нет!

– С дороги, пигалица!

– Бабушка, пусть Барон сбегает! Он умный – он сможет!

Почему это звучит так, будто меня хотят послать за брошенной палкой?

Когда люди от тебя что-то ждут, они становятся невероятно милыми и норовят подкупить. Конечно, я вижу их фальшивые улыбки и слышу приторно сюсюкающие голоса, но сладкие печеньки на имбирном тесте с кусочками сушеных фруктов не обманывают. Ради них можно и сбегать за ключами. В конце концов, кто, если не я?

На улице подозрительно тихо. Прекратился град на крыше, только хлопает на ветру баннер со «спасибом». Птицы облепили все горизонтальные поверхности на пустыре. Глазеют.

Скулю и оглядываюсь. Может, не надо?

– Давай, Барон. Принеси ключики, – подбадривает за спиной Ната. В ее руке печенька, очаровательный запах свежего имбиря дразнит мой нюх.

Иду к цели под пристальным взглядом ворон. Делаю вид, что это обычная прогулка до дерева, но мышцы напряжены – я готов прыгнуть и драться в любой момент. Что-то они все-таки замышляют. Среди окровавленных лохмотьев, в которых я уже не узнаю щуплого аварийщика, блестит металл. До него меньше одного прыжка.

С неба падает тень, едва касается земли и тут же, хлопая крыльями, подрывается обратно наверх. В клюве у нее позвякивают заветные ключи.

Она отлетает довольно далеко, за ржавый остов бензоколонки. Рысью бегу за нею. Ворона разглядывает меня, крутит головой, бряцают ключи. С лаем подпрыгиваю, но этого недостаточно, чтобы схватить блестяшку. Пернатая будто насмехается надо мной.