Самая страшная книга 2022 - [204]
– У меня предложение, – хрипло сказал Емельянов.
– В смысле?
Емельянов подался вперед и, понизив голос, объяснил:
– Предлагаю сделку. Клад Степана Разина – за Машу.
– Чего-о?
– Двадцать лет назад, – начал Емельянов, давя в себе желание передумать, – я нашел на одном острове клад…
Дальше пришлось умолкнуть: пришла официантка. Емельянов заказал салат и повторил, когда девушка упорхнула:
– Я нашел клад. Монеты, рубины… Огромные деньги, что тогда, что сейчас. Но брать не стал. Я… я хотел сам богатства добиться.
– Во дура-а-ак, – протянул Королевич и жадно спросил: – А дальше?
– Закопал там, где нашел. А потом мы отсюда уехали.
Емельянов замолчал и через силу продолжил:
– Только я знаю, где это место. И я покажу тебе. Я отдам тебе клад – если ты оставишь Машу. Навсегда.
Королевич моргнул. Затем, прищурясь, смерил Емельянова взглядом.
– Оставить Машу. Навсегда, – с расстановкой повторил он и, взяв ручку, крутанул ее в пальцах. – А ты не врешь? Да вроде не врешь. Ты же у нас хороший, правильный мальчик…
Ручка крутанулась еще раз. И еще. Емельянов томительно ждал решения, весь превратившись в слух.
Но вот Королевич все обдумал, прикинул… и наконец кивнул.
– Старинный клад за нашу Машу. А давай! Я согласен!
Пружина, засевшая внутри у Емельянова, чуть расслабилась.
«Клюнул».
– Только учти, Емеля, – улыбаясь, негромко добавил Королевич, – Если все же наврал – убью.
– Не наврал. Дай слово, что оставишь ее. Поклянись.
«Знаю, что так твоя клятва – ничто. Но нарушить ее не позволит Щука».
– О’кей, клянусь, – легко поклялся Королевич. – Бери свою Машку с потрохами. А я кого получше найду. Ведь правду говорят, – добавил он, когда вернулась официантка, – что в Самаре самые красивые девушки…
Девчонка порозовела. Королевич же, подмигнув ей, оплатил счет и встал.
– Приходи через час, обсудим детали. А пока…
Королевич осклабился.
– Не грусти, Емеля. Получишь свою Марью-царевну. Как в сказке, – сказал он и загоготал.
Емельянов вдруг похолодел.
Королевич так и смеялся, пока шел к выходу. Проводив его взглядом, Емельянов невидяще уставился на салат. Внутренности скрутило в морской узел, в ушах зазвенело, когда нехорошее предчувствие захлестнуло, окунув в водоворот мыслей.
«Я не Емеля».
Кулаки сжались.
«Я – Иван-дурак».
Кинув на стол купюру, Емельянов встал и отправился к себе. Лицо его было бледным, но решительным.
Он еще не знал, что будет делать с этим. Но он обязательно придумает.
А сперва – позвонит на работу.
– …С тех пор гора Тип-Тяв так и называется, – закончила Манчиха и потянулась.
Емеля, что сидел рядом с ней, покосился на свою болячку.
– Манчих…
– А?
– Ты про гигантских щук что-нибудь знаешь?
Манчиха задумалась и просияла.
– Знаю!
Емеля сглотнул. Болячка вдруг нестерпимо зачесалась.
– Читала, один немецкий император однажды поймал щуку. Ее гейльброннской назвали, по местному городу. Выловил, нацепил на нее колечко… – усмехнувшись, Манчиха щелкнула сережку. – А потом, спустя два века, ее поймали опять. Здоровую, больше пяти метров! Но…
– Что?
– Это липа была. Скелет потом изучили, выяснили, что он из нескольких состоит: из костей обычных щучек.
Емеля закусил губу.
– А еще, – добавила Манчиха, – есть северные легенды. А может, и не легенды. У папы монография одного русского этнографа есть, Богораз фамилия. Он когда-то чукчей изучал. Так вот, там всякие щуки упоминаются. Одну местные называли: «Кусливая рыба». Она жила в тундре, в озере. Людоедом была.
– Людоедом?..
– Угу, – серьезно кивнула Манчиха. – Человек, на самом деле, о природе еще мало знает. Может, северяне не обманывали. Может, и правда такие рыбины существовали… или существуют… Лишь бы не у нас.
– Да, – помедлив, согласился Емеля и сразу вспомнил коряжник.
Вчера, когда он очнулся, тумана уже не было. Тихо, солнечно. Лодка почти сухая, весла на месте.
А в нескольких метрах от него, зацепившись крючком за обломанный ствол, плавает удочка.
Емеля не мог сказать, сколько времени смотрел на нее. В чувство привел комар. А потом вспомнился укус твари.
Ахнув, Емеля скорей осмотрел руку. Кровь уже запеклась, и не поймешь, от чего травма: с тем же успехом мог просто ободраться о какой-нибудь кустарник. Кажется, спустя вечность он осмелился подобрать удочку и уплыть.
А дальше… Дальше Емеля так и не смог рассказать хоть кому-то о Щуке.
– Все, я удить! – объявила Манчиха. – Ты со мной?
Емеля не ответил. Затем все же встал.
– Да. С тобой.
Он не струсит. Не оставит подругу одну. А то вдруг приплывет Кусливая рыба и…
«Она говорила про желания. Что исполнит твои желания», – напомнил внутренний голос, и Емеля споткнулся.
«Не думай об этом».
Легко сказать, не думай. По-хорошему, сейчас он должен был кричать всем об ужасной рыбе. Вдруг и правда людоед? С каким-нибудь воздействием на голову? Вдруг жертвы скоро будут?..
«И виноват будешь ты, – припечатала совесть, когда они уже были в лодке. – Потому что не предупредил!»
Емеля зажмурился. Тихонько позвал:
– Манчих…
– Что?
– Я…
Емеля умолк.
– Что? Ну что?
– Так, не важно, – буркнул он и стал смотреть в воду.
Манчиха уже наловила окушков, а у него до сих пор не клевало. Несмотря на переживания, это было обидно. Ведь не новичок.
