Самая роскошная и настойчивая - [16]

– Ну хорошо, может быть, ненадолго. – Алли схватила сумку и быстро пошла к двери, чтобы не передумать или не сделать что-нибудь глупое, например, наброситься на него.

– Джонс?

– Что?

Росс кивнул на ее босые ноги:

– Может, все же обуешься?

Алли и Росс дошли по променаду до самой окраины города Мули-Пойнт. Как и сказал Росс, весь город вышел на улицы: пенсионеры, тинейджеры, велосипедисты, бегуны, влюбленные и любители животных со своими «меховыми личностями» на поводках.

Пик бежал рядом с Россом, и было непонятно, кто на самом деле кого выгуливает. Пик метался по мостовой, обнюхивая интересные предметы, Алли и Росс зигзагами двигались за ним.

– А где играют джаз?

– В пабе, чуть дальше. Какую музыку ты любишь?

– Современное кантри. – Алли глубоко вздохнула, зная, что сейчас последует.

И не ошиблась. Росс посмотрел на нее так, будто только что нашел в мороженом червяка.

– Господи помилуй, почему?

– Эти песни рассказывают истории. А я люблю истории.

– Тебе необходима медицинская помощь. Хардрок, инди, да пусть даже хаус. Но кантри?!

Алли уже собиралась дать ему достойный ответ, но зазвонил телефон.

– Tante Sabine, – вздохнула она.

– Ты не собираешься отвечать?

– Может быть, позже, – пробормотала она и сунула телефон в карман. В семье Бельшье все обожали функцию «видеозвонок». Алли ненавидела. Чаще всего они заставали ее там, где она не должна была находитья, то есть в офисе. Но сегодня не хотелось, чтобы ее видели в компании привлекательного молодого человека. Алли понимала, что потом Сабин завалит ее вопросами.

– Как долго ты знаешь свою приемную мать? И сколько тебе было лет, когда тебя удочерили?

– Мне было пятнадцать, но я знаю эту семью всю жизнь. Их среднему сыну столько же лет, сколько и мне, мы учились в одном классе. Я проводила у них в доме целые дни.

– И ты зовешь ее тетей?

Господи, ну почему он лезет в ее жизнь? Ведь она не суется к нему?

– Почему ты до сих пор не называешь ее мамой?

Сабин просила ее об этом через полгода после смерти отца, но тогда она была не готова к такому шагу. Потом Сабин больше не поднимала эту тему, а Алли слишком боялась затронуть ее сама.

Телефон зазвонил снова, конечно, это опять Сабин.

– Где ты? – спросила та по-французски.

– Гуляю по променаду в Кейптауне, – ответила Алли тоже по-французски.

– Одна?

Алли взглянула на Росса.

– Я с Россом Беннеттом, – обыденным тоном отозвалась она и повернула телефон так, чтобы Сабин увидела Росса. Тот просиял улыбкой, и Сабин медленно улыбнулась в ответ.

Кокетка.

Лишнее подтверждение. Росс может заставить растаять любую женщину, независимо от возраста, на расстоянии в пятьдесят шагов. Вот поэтому-то он и был лучшим кандидатом на роль лица «Бельшье».

– Bonjour, madame, – вежливо приветствовал он, однако в его тоне явно слышалось «эй, красотка!».

– Росс Беннетт. Спасибо за то, что показали моей Алиссе Кейптаун.

Росс бы с удовольствием показал ей гораздо больше, но не был уверен, что Сабин это понравится. С другой стороны, учитывая этот взгляд и искорки в глазах, вполне возможно, она отнеслась бы к этому с большим одобрением.

Пока Сабин и Алли болтали по-английски, из вежливости, он думал, в чем же тут загадка. Они разговаривали совсем как мать и дочь, понимали друг друга с полуслова, заканчивали друг за друга предложения. Совсем как его мама и сестра. И явно обожали друг друга. Так почему не признают вслух эту столь очевидную связь?

Все семьи странные. И не ему судить, потому что у него та еще семейка.

Сабин вдруг произнесла его имя, Росс прислушался.

– Росс, мой муж Джастин хотел, чтобы я вам передала, он согласен сделать пожертвование вашему исследовательскому центру через фонд «Бельшье» в обмен на ваше участие в рекламной кампании. Я так понимаю, для вас это приемлемо?

– Это зависит от суммы, которую получит «Крейзи коллаборейшнз», мадам.

– Я думаю, сумма вас порадует, Росс, – серьезно произнесла Сабин. – Официальное предложение будет лежать у вас на столе в понедельник утром. Если вы его принимаете, Алисса захватит бумаги с собой в Женеву, и дальше последуют контракты.

– Давайте, сначала я увижу ваше предложение, а потом мы обсудим дальнейшее, – невозмутимо сказал Росс. – Спасибо.

Алли и Сабин поболтали еще немного, затем Алли нажала отбой и надела темные очки.

– Сабин. Матриарх семьи «Бельшье».

– Она вроде милая.

– Очень. А твоя мама, какая она?

– Живая, бодрая, любящая, много суетится. Одинокая.

Росс прикусил язык. Конечно, она сейчас же зацепится за это.

– Одинокая? Почему?

Он посмотрел на океан.

– Мой отец очень амбициозный человек и крайне увлечен своим делом. Он трудоголик-маньяк. И хотя любит маму, работа для него всегда на первом месте. Ей достаются только крохи его внимания.

Как и нам. Пока не влились в семейный бизнес. Тогда мы стали драгоценными детьми. А потом мы вышли из него, и снова стали никем.

Вот почему он никогда не позволит работе поглотить себя. И не свяжется с женщиной, для которой карьера важнее всего. Кстати! Он повернулся к Алли:

– Нет, все же не могу поверить. Кантри?

* * *

«Оставаться с ним наедине опасно», – размышляла Алли. Однако вместо того, чтобы распрощаться с ним на пороге номера, почему-то позволила войти следом за ней.