Самая простая вещь на свете - [66]

Шрифт
Интервал

Саня виновато посмотрел на Нинку и побрел к кухне.

— Да-а, друзья познаются в беде, — резюмировала Нинель и замерла с лопатой в руке живым олицетворением скорбного осуждения.

Володя сидел за столом и восторженно жевал перья зеленого лука, только что срезанного с грядки. Неровная поверхность струганого стола постепенно исчезала под тарелками, мисками и салфетками. Наташка торопилась и поторапливала Саню, в мангале у которого никак не занималось отсыревшее дерево.

— А если водки на него плеснуть? — предложил Толян, нетерпеливо кружа вокруг мангала.

— Нет, водка слабовата, не загорится. Спиртику бы… — мечтательно произнес Саня.

— Ууу, ууу, — мычал Володя, пытаясь справиться с луковым усом, торчащим у него изо рта. — У меня в машине, — наконец выдавил он, — бутылка рома…

— Ром для такого дела жалко, — возразил Толян.

— Да ладно, жалко! — воскликнул Володя. — Я сейчас сырыми шашлыки сожру или с голоду сдохну. Тащи сюда ром! — Он порылся в кармане и, вытащив ключи от машины, бросил их Сане.

— Так, мальчики, давайте-ка пока салатику, — суетилась Наташка. Она выставила на стол огромную миску, благоухающую подмосковным летом.

— А рюмочки? — напомнил Володя.

— Да какие тебе рюмочки! — ахнула Наташка. — Ты, вон, без Толи на ноги подняться не можешь.

Володя сделал протестующий жест.

— Рюмочки будут под шашлык! — отрезала Наташка и для убедительности хлопнула крышкой от банки с маринованными грибами.

— Да где они, шашлычки-то? — Володя обвел тоскливым взглядом участок, как будто искал глазами потерявшиеся шашлычки.

За домом мелькала забытая всеми Нинка. Она то выскакивала из-за угла, то опять исчезала, словно кукушка из часов. Чуть дальше за забором ритмично двигались соседи, охваченные строительным угаром.

Смотреть на них пьяному человеку было мучительно. Соскользнув взглядом на тропинку, ведущую от калитки к кухне, Володя увидел Саню, который разглядывал на ходу импортную бутылку.

— Голубь ты наш, спаситель! — обрадовался Володя и замахал руками, загребая воздух к себе. — Скорее, скорее! — поторапливал он Саню, не в силах подняться навстречу.

Ром оказался настоящим. Дрова вспыхнули мгновенно.

— Видали, чего кубинцы пьют? — подивился Толян. — Чистый огонь. А еще говорят — мы пьяницы.

— Да, несправедливо к вам относится мировая общественность, — усмехнулась Наташка и многозначительно посмотрела на мужа.

Шампуры провисали под тяжестью шашлыка. Душистый маринад капал в огонь и с шипением вспыхивал в воздухе сочным ароматным букетом.

Наташка вышла из кухни с рюмками.

— Ребята, Нинку надо позвать, — сказала она и окинула друзей взглядом, как бы прикидывая, кому поручить эту важную миссию.

— Да я бы сходил, — сразу принял просьбу на свой счет Саня, — но они же здесь без меня шашлык сырым сожрут.

— Ладно, я сама схожу, — сказала Наташка, видимо признав оставшиеся две кандидатуры непригодными, и, поставив рюмки на стол, пошла в сторону дома.

— Ребят, давайте по маленькой, пока Наташки нет, — предложил Володя.

— Точно, — обрадовался Толян и стал торопливо разливать по рюмкам оставшийся в бутылке ром.

Не успели пустые рюмки коснуться поверхности стола, как из-за дома появилась Наташка. К ее правому плечу тяжело припадала обессилевшая Нинель. Нинкино отчаяние было настолько выразительно, что мужчины, завидя ее, замерли почетным караулом по краям тропинки с шампурами наперевес.

Володя виновато захлопал глазами. Он чувствовал, как вместе с ромом по его организму расходятся волны безудержного альтруизма.

— Так, — воскликнул он, — я тебе этого пса сейчас из-под земли достану! — В подтверждение своей решимости он рванул зубами сочный кусок шашлыка и воткнул пустой шампур в землю. — Мужики, за мной! — Володя сделал лихой поворот вокруг своей оси, потоптался на месте, обозначив движением локтей старт, и, сделав два больших скачка в сторону дома, вдруг обо что-то споткнулся и растянулся во всю длину поперек огорода. — Что это со мной? — Он встал на четвереньки, тряхнул головой и уставился прямо перед собой неподвижным взглядом.

Наташка свалила на скамейку безжизненную, как тряпочная кукла, Нинку и бросилась к мужу.

— Фу, какая гадость! — вскрикнула она, подбежав поближе.

Предметом, о который споткнулся Володя, оказалась огромная дохлая крыса. Подошли Саня с Толяном и тоже с недоумением принялись рассматривать покойницу.

— Откуда она здесь взялась? — удивился Саня.

— И вправду, мы же здесь сто раз проходили, ее не было, — оглядывался по сторонам Толян.

Володя поднялся и, беззлобно взмахнув ногой, отфутболил крысу далеко в кусты. Почти одновременно в траве зашуршало. Звук в точности повторил траекторию полета крысиной тушки.

— Ой! Да их там много! — завизжала Наташка и спряталась за широкого Толяна.

— Похоже, там действительно логово, — насторожился Володя. — Пойду топор принесу. — Он стал пятиться к дому, воинственно расставив руки в стороны.

В траве опять зашуршало. Володя принял позу, выражающую решительную готовность к бою. Из высокой травы появился Степа. Перехватив крысу поперек живота, он прогарцевал, торжественно вскидывая лапы, по направлению к Нинке, не удостоив компанию даже беглым взглядом.


Еще от автора Эра Ершова
В глубине души

Вплоть до окончания войны юная Лизхен, работавшая на почте, спасала односельчан от самих себя — уничтожала доносы. Кто-то жаловался на неуплату налогов, кто-то — на неблагожелательные высказывания в адрес властей. Дядя Пауль доносил полиции о том, что в соседнем доме вдова прячет умственно отсталого сына, хотя по законам рейха все идиоты должны подлежать уничтожению. Под мельницей образовалось целое кладбище конвертов. Для чего люди делали это? Никто не требовал такой животной покорности системе, особенно здесь, в глуши.


Рекомендуем почитать
Бич

Бич (забытая аббревиатура) – бывший интеллигентный человек, в силу социальных или семейных причин опустившийся на самое дно жизни. Таков герой повести Игорь Луньков.


Тополиный пух: Послевоенная повесть

Очень просты эти понятия — честность, порядочность, доброта. Но далеко не проста и не пряма дорога к ним. Сереже Тимофееву, герою повести Л. Николаева, придется преодолеть немало ошибок, заблуждений, срывов, прежде чем честность, и порядочность, и доброта станут чертами его характера. В повести воссоздаются точная, увиденная глазами московского мальчишки атмосфера, быт послевоенной столицы.


Синдром веселья Плуготаренко

Эта книга о воинах-афганцах. О тех из них, которые домой вернулись инвалидами. О непростых, порой трагических судьбах.


Чёртовы свечи

В сборник вошли две повести и рассказы. Приключения, детективы, фантастика, сказки — всё это стало для автора не просто жанрами литературы. У него такая судьба, такая жизнь, в которой трудно отделить правду от выдумки. Детство, проведённое в военных городках, «чемоданная жизнь» с её постоянными переездами с тёплой Украины на Чукотку, в Сибирь и снова армия, студенчество с летними экспедициями в тайгу, хождения по монастырям и удовольствие от занятия единоборствами, аспирантура и журналистика — сформировали его характер и стали источниками для его произведений.


Ловля ветра, или Поиск большой любви

Книга «Ловля ветра, или Поиск большой любви» состоит из рассказов и коротких эссе. Все они о современниках, людях, которые встречаются нам каждый день — соседях, сослуживцах, попутчиках. Объединяет их то, что автор назвала «поиском большой любви» — это огромное желание быть счастливыми, любимыми, напоенными светом и радостью, как в ранней юности. Одних эти поиски уводят с пути истинного, а других к крепкой вере во Христа, приводят в храм. Но и здесь все непросто, ведь это только начало пути, но очевидно, что именно эта тернистая дорога как раз и ведет к искомой каждым большой любви. О трудностях на этом пути, о том, что мешает обрести радость — верный залог правильного развития христианина, его возрастания в вере — эта книга.


Полет кроншнепов

Молодой, но уже широко известный у себя на родине и за рубежом писатель, биолог по образованию, ставит в своих произведениях проблемы взаимоотношений человека с окружающим его миром природы и людей, рассказывает о судьбах научной интеллигенции в Нидерландах.