Самая правильная ведьма - [49]

Участок представлял собой мрачное двухэтажное здание из черного кирпича, построенное еще в довоенное время гномами-невольниками. Маленькие окошки, плоская крыша и двери в полчеловеческого роста — Мира как увидела это торжество безумной архитектуры и зодчества, так стало ей дурно при одной мысли о том, что потолки в этой обители скорби столь же низки.

Но этого просто не может быть, тут же поспорила девушка сама с собой, ведь здесь работают — она доподлинно знала — люди нормального роста, уж они-то никак не смогут высидеть, согнувшись пополам, в помещении полный рабочий день. Значит, внутри все в порядке.

Выпрямив спину и приняв самый безмятежный вид, девушка подошла к сторожу, сидевшему в небольшом предбанничке и зорко поглядывавшему в окно.

— Добрый день, мне назначено.

— Куда? Когда? К кому? Зачем? — выпалил старичок в одно слово, так невнятно и глухо, что Мире пришлось сунуть ухо в окно, чтобы расслышать.

— Сюда мне, куда конкретно, понятия не имею. Когда? Сказали, чтобы с утра была как штык, богиня их знает, во сколько именно. К кому… так, дайте-ка вспомнить… одного, кажется, Тим звали… рядовой Тим Брайт, — имя вспомнилось неожиданно легко. — Второй — толстый такой, напарник его, сержант какой-то… ну толстый, помню, а как фамилия, нет. Вы уж простите. А зачем… так показания снимать с меня будут…

Старичок слушал веселое чириканье Миры с оловянными глазами и, судя по всему, из сказанного уловил только последние несколько слов. Строго взглянул на нее из-под кустистых бровей, повел шишковатым носом:

— Это ж ты непотребство пришла творить сюда, прошмандовка этакая? Кто ж тебе чего тут позволить с себя снимать, а? Тут идейное заведение, а не притон какой. А ну пошла отсюда! — И даже со стула вскочил там, за стенкой, в порыве праведного негодования и обиды за "отчий" дом, а может за ручкой потянулся, учитывая его следующие слова? — А уж коли придет охота снять чего-нибудь интересное, так мы всегда вам рады, но по другому адресу… написать?

Мира рассмеялась и погрозила ему пальцем:

— Какой вы, однако, шалун! Не поняли меня совсем, все мыслишки какие-то скабрезные у вас. А возраст-то, поди, не для шалостей уже! — И резко сменила тон: — Говорю еще раз, хрыч старый, дело у меня. Зови рядового Брайта, пусть сам за меня рассказывает, чего они там снимать с меня хотят.

Дед некоторое время пускал дым из ноздрей, пыхтел и ерепенился, но куда-то позвонил. Через две минуты на пороге показался рядовой Тим Брайт — такой же нескладный, особенно в дверном проеме в согнутом пополам виде. Глаза красные, не выспавшиеся, вид встрепанный, как у воробья, которого спугнули во время принятия водных процедур в луже.

— Вы! — сказал он обвиняющим тоном, делая шаг вперед и вытаскивая себя из дверей. Казалось, за два дня он потерял ровно половину своего веса — форма висела на нем как на вешалке, хоть сейчас на подиум, модельеры бы передрались за такого манекенщика.

Выпрямился, посмотрел на девушку сверху вниз, затем обратился к старичку:

— Петр Тимофеевич, это к сержанту Клаусу по делу. Уж не сердитесь на дитя неразумное, ведьма, чего возьмешь.

— А то я не вижу, что ведьма, а все одно, порядок быть должон, ведьма она или русалка. Нечего тут непотребными обещаниями разбрасываться, коль выполнять не собирается. Эти бабы, они всегда так — обещать горазды, а как до дела — так сразу хвостом круть мокрым, жалобным, и в кусты.

— Петр Тимофеевич, вы нам дверку-то откройте, а то время поджимает, сами знаете, как у нас с этим строго, — заюлил тощий, чуть ли не по пояс залезая в открытое старичком окно. — Прошу, милая леди.

Мира улыбнулась такому обращению, но все равно на секунду почувствовала себя настоящей дамой, хоть и пришлось согнуться в три погибели, пролезая в дверь. Слава богине, платье было приличной длины, а потолки внутри, как она и предполагала, нормальной высоты.

— Ну у вас и охраннички, — с чувством сказала, как только Тим вошел вслед за ней — он чуть задержался, успокаивая старика.

— Не судите строго, милая леди, он не со зла такой. Просто лет двадцать назад его русалки под воду утащили, да защекотали до смерти почти, чудом спасся. С тех пор ими бредит. А до того был лучший оперативник в отделе, представляете? И ведь до сих пор разум не вернулся, а за службу отличную у начальника рука приказ об увольнении подписывать не поднимается, вот и сидит Петр Тимофеевич у нас в охранниках. Так-то он безобидный.

Мира не слишком верила в "безобидность" любой особи мужского пола, пусть и преклонного возраста, но спорить не стала — побыстрей бы закончить и уйти.

Коридоры были на удивление широкими, хорошо освещенными. Девушка и тощий вполне могли идти парой, но парень деликатно отставал на шаг.

— Сюда, пожалуйста, — он указал на ни чем не примечательную дверь слева. Открыл, пропустил Миру вперед.

Ведьмочка оказалась в просторном кабинете, уставленном казенной даже на вид мебелью — два шкафа, под завязку забитых бумагами, стол, два неудобных, жестких стула, один задвинут за стол, другой напротив и все.

— Присаживайтесь, — рядовой Брайт указал на стул.

Мира выполнила указание, пристроив сумку на пол около стула, сложила руки на животе и выжидательно уставилась на Тима. Тот под ее выразительным взглядом занервничал, пару раз уронил бумажки, покраснел, похмыкал и наконец, откашлявшись, произнес: