Самая лучшая свадьба - [35]

– Потому что ты можешь сделать все гораздо проще для всех нас, тихо отойдя в сторону, когда Чезаре захочет вернуть свободу, – не моргнула глазом графиня. – Вопрос денег можно решить.

– Мне не нужны деньги. Меня нельзя купить! – вспыхнула Лиззи. – Хотела сказать, что рада знакомству, но это была бы ложь.

– Ты всего лишь невежественная дочь фермера. Уж не думаешь ли ты, что надолго удержишь такого мужчину, как Чезаре? – подняла брови Серафина. – Мы с ним принадлежим друг другу.

Глава 9

Стиснув зубы, ни слова не говоря, Лиззи повернулась и ушла в зал. Голова раскалывалась от боли. Она не помнила, как пережила остаток вечера: улыбалась так старательно, что сводило челюсти, а вместо вежливого, светского разговора хотелось визжать. Она злилась на Чезаре за то, что он когда-то полюбил такую эгоистичную и жадную женщину, как Серафина, мечтавшую вернуть его только потому, что он построил миллиардную империю. Однако несколько брошенных Серафиной фраз застряли в мозгу и не давали ей покоя.

«Первая любовь не забывается. Он женился назло мне. Мы с Чезаре принадлежим друг другу».

Кто она такая, чтобы не поверить? С чего бы Чезаре решил вернуть остров Лайонз, когда-то принадлежавший его бабушке и отцу? Он никогда там не бывал, у него не было сентиментальных воспоминаний. При желании, с его богатством, он мог бы купить себе другой остров. Возможно ли, что у Чезаре были более сильные мотивы жениться на Лиззи? Например, отомстить Серафине за совершенное много лет назад предательство. Месть? Именно так графиня объяснила заключение брака именно тогда, когда она стала свободной. Измученная бесконечно крутившимися в голове мыслями, Лиззи пришла к выводу, что знает об отношении Чезаре к Серафине не больше, чем о его отношении к ней.

– Ты не сказала ни слова с тех пор, как мы уехали с приема, – заметил Чезаре, когда лимузин остановился перед домом. Он обратил внимание на необычное оживление Лиззи в течение вечера и удивился. Чезаре предполагал, что, оказавшись впервые на великосветском приеме, она будет стесняться и льнуть к нему. Наблюдая за ее раскованной манерой, вместо радости и облегчения, он испытал странную тревогу. Тем более что попытка красивой, уверенной в себе женщины, которую он когда-то любил, вызвать его во время приема на откровенный разговор, вызвала у него глухой протест.

– Я очень устала, – коротко сообщила Лиззи.

Чезаре последовал за ней в спальню, привычно расстегнул молнию на ее спине. Перешагнув через упавшее к ее ногам платье, Лиззи с гордо поднятой головой прошла в ванную, даже не взглянув на него. Чезаре понял намек: он чем-то обидел жену, и она вела себя по-детски. У него никогда не хватало терпения сносить женские капризы. Чезаре достал из шкафа старые джинсы и переоделся. Из-под полога собачьей лежанки за ним внимательно наблюдала пара глаз.

– Пойдем, Арчи, – сдался Чезаре. – Поищем, чем перекусить.

Пес проковылял к нему через комнату. Сломанная кость срослась, и ему недавно сняли гипс, но Арчи по привычке передвигался на трех лапах, боясь опереться на четвертую. Чезаре подхватил собачку на верхней ступеньке лестницы и спустился вниз в кухню. Поддерживая односторонний разговор с четвероногим приятелем, он достал из холодильника закуску для обоих.

Скрипя зубами от злости, Лиззи вышла из ванной в пустую спальню. Она решила, что с ее стороны будет непростительной трусостью не задать Чезаре главный вопрос: почему он не предупредил ее, что прием проходит в доме его бывшей возлюбленной. Она оказалась совершенно неподготовленной. Лиззи не сомневалась: она могла бы приложить больше усилий и выглядеть гораздо лучше перед соперницей, если бы знала, с кем предстоит встретиться. Она вполне отдавала себе отчет, что сходит с ума от ревности. Выглянув в окно, она увидела старый амбар и сердце болезненно сжалось: там Чезаре занимался любовью с Серафиной – любовью, а не сексом. Он хотел жениться на ней, но она предпочла богатство и социальный статус. Получив желаемое, она собиралась вернуть Чезаре.

Накинув шелковый халат поверх ночной рубашки, Лиззи спустилась вниз. Чезаре вальяжно раскинулся на диване в просторной гостиной. В потертых джинсах и распахнутой на смуглой груди рубашке он был совершенно неотразим. У Лиззи сразу зачастил пульс, и она предусмотрительно остановилась в дверях.

– Почему ты не сказал мне? – с ходу спросила она.

Чезаре всегда избегал драматических сцен с женщинами: для него это было так же естественно, как дышать. Одного взгляда на разъяренную Лиззи с горящими как у ведьмы зелеными глазами было достаточно, чтобы понять, что его ждет. Легко вскочив на ноги, он подошел к комоду и взял ключи от машины.

– Поеду прокачусь… не жди меня. Вернусь поздно, – заявил он ровным голосом.

Изумленная Лиззи быстро преградила ему путь к двери.

– Ты серьезно?

– Конечно. У меня нет желания спорить с тобой, дорогая. Нет настроения. Завтра мы летим на Лайонз, где к нам присоединится Афина. Разве этих проблем недостаточно?

В шоке Лиззи смотрела на невозмутимо холодное красивое лицо: темные глаза прикрыты длинными ресницами, губы сжаты в твердую полосу. Ее охватила тревога: