Самая длинная ночь - [3]
Вбегает п а р т и з а н.
П а р т и з а н. В направлении Малых Озер взрывы!
Петров, Чеботарев, партизан быстро выходят. Снова начинает метаться в бреду Ларин.
Шукин переобулся и сидит на полу, безучастно покуривая. Его одолевает дрема. В той же позе, почти неподвижно, он сидит всю следующую сцену. В и к т о р С о р о к и н вводит т р е х п л е н н ы х: двух мужчин и девушку. Все в форме частей СС. В горнице собирается небольшая г р у п п а п а р т и з а н, в том числе Г о р б у ш и н. Чуть позже входит Е л е н а.
Г о р б у ш и н. Где ты их поймал, Виктор?
В и к т о р. Возле самого хутора.
Г о р б у ш и н. И сюда добрались!
П а р т и з а н ы. Эсэсовцы!
— Та же самая часть, что под Олевкой!
— Не иначе.
М а р и я (дружелюбно). Позовите вашего командира.
В и к т о р. Не волнуйтесь, фрейлейн, сейчас придут.
П а р т и з а н. Девка-то русская! Тварь!
Г о р б у ш и н (Марии). Чего зубы скалишь? Отвечай!
М а р и я. Я отвечу на все вопросы только командиру отряда. (Вилли и Августу, по-немецки[1].) Нас принимают как желанных гостей. Чувствуете?
Вилли и Август смеются. Среди партизан возмущенный ропот.
Г о р б у ш и н (Марии). Ах, ты… (Замахивается.)
Вилли загораживает Марию. Август бросается вперед, готовый вступить в драку.
В и л л и (удерживает его. По-немецки). Ты с ума сошел. Спокойно.
А в г у с т (мгновенно меняет тактику. Он достает из кармана губную гармошку и берет замысловатый аккорд, пытаясь замять конфликт. По-немецки). Музыка смягчает нравы.
М а р и я. Разве так обращаются с пленными? Где ваш командир?
Е л е н а. Слушайте, вы, красотка! Не смейте поучать нас! Представители высшей расы с такими же, как у вас, нашивками СС заживо сожгли всю его семью.
Г о р б у ш и н. А может, они и жгли?! Вот эти!
П а р т и з а н. Вполне возможно! Та же самая часть!
Партизаны грозно шумят.
Снова начинает метаться в бреду Ларин.
Е л е н а. Тише, здесь раненый! (Подходит к Ларину, поправляет повязку.) Нужно забрать его отсюда. Помогите мне.
Ларина перекладывают на носилки, уносят.
Елена уходит тоже. Все провожают взглядами носилки до двери. Потом оборачиваются к немцам.
Г о р б у ш и н (вдруг взрываясь). Да что с ними разговаривать! Шлепнуть, и весь разговор!
Гул одобрения. С грозным ропотом партизаны надвигаются на пленных.
В и к т о р. Стойте! Так нельзя! Сперва нужно допросить, выяснить!
Г о р б у ш и н. Нечего выяснять! Все они одного отца дети!
Еще мгновение, и произойдет непоправимое. Кто-то уже щелкнул затвором.
М а р и я. Товарищи! Остановитесь! Мы не эсэсовцы!
В и л л и (по-немецки). Остановитесь, товарищи.
Выстрел. С пола не спеша поднимается Шукин. Это он выстрелил в потолок.
Ш у к и н (со злостью сплюнул). Бабы!
Быстро входят П е т р о в и Ч е б о т а р е в.
П е т р о в. Что здесь происходит?
В и к т о р. Возле хутора поймали немецких разведчиков. Я лично. Только заступил на пост, ночь темная, и вдруг огонек, кто-то карманным фонариком светит. Прислушался — немецкая речь. Ну все, думаю, повезло Витьке Сорокину, есть шанс совершить геройское дело.
П е т р о в. Короче!
В и к т о р. Короче, подкрался Витька Сорокин, а эти сидят и рацию на передачу настраивают. Ну, я им: «Хенде хох!» (Кладет на стол оружие и документы.) Взяли при обыске.
П е т р о в. Успели они что-нибудь передать?
В и к т о р. Не успели. Настраивались только.
П е т р о в. Кто стрелял?
В и к т о р. Шукин. Тут такое дело вышло… Наши товарищи на эсэсовцев очень злы, ну и вот… А он привел в чувство.
П е т р о в (Чеботареву, но так, чтоб слышал и Шукин). Заступник…
Ш у к и н. Убивать тоже надо по-человечески. (Вышел, хлопнув дверью, лег в сенях на лавке.)
Ч е б о т а р е в (обвел взглядом еще разгоряченных партизан). Герои…
Г о р б у ш и н. Давление такое, что клапана не держат, товарищ комиссар!
М а р и я (Чеботареву). Вы комиссар отряда?
Ч е б о т а р е в. Да, я комиссар.
М а р и я. Выслушайте, это важно. (Что-то тихо говорит Чеботареву.)
Чеботарев окинул пленных недоверчивым взглядом, что-то сказал Петрову.
П е т р о в. Что такое?
П а р т и з а н. Что они там брешут, товарищ комиссар?
Ч е б о т а р е в (вдруг весело усмехнулся). Брешут, что летят из Берлина от самого Гитлера. В плен хочет сдаваться Гитлер. Да вот беда, капитуляцию не в чем фюреру подписывать, последние штаны на Восточном фронте потерял. Может быть, вы, Свеколкин, для такого доброго дела одолжите фюреру свои шикарные галифе?
П а р т и з а н. Да ни в жисть! Нехай, паразит, в исподнем подписывает перед всем человечеством земного шара!
Смех.
П е т р о в. В исподнем? Картина! (Смеется заразительно, громче всех.) Уж ты, Свеколкин, отчебучишь…
Ч е б о т а р е в. Так и ответим. А теперь прошу всех идти.
Партизаны уходят.
М а р и я. Отличную нам устроили встречу… Да не смотрите вы так! Мы свои, из Москвы!
П е т р о в. Это мы уже слышали.
А в г у с т (доверчиво улыбаясь, по-немецки). Мы антифашисты. Воюем против Гитлера вместе с вами.
М а р и я. (Августу, по-немецки). Помолчи, Август, я сама все объясню. (Петрову.) Наша группа работала в фашистском тылу по заданию советского командования. Нам удалось добыть сведения огромной важности. Командование прислало за нами самолет. Его подбили. Пришлось прыгать. Мы приземлились и пошли наугад. Когда отошли достаточно далеко, решили связаться с Москвой, дать свои координаты и вызвать другую машину. Но не успели этого сделать. Чертовски повезло: попали к своим!