Самарянка. Современная монастырская история - [12]

– Я вообще давно уже ничего не боюсь, – решил закончить этот разговор Паша и увеличил громкость магнитофона.

4. ПЕРЕПРАВА

Так они ехали примерно еще полчаса. Наконец, Паша остановился и развернул машину в обратную сторону.

– Дамы и господа, наше путешествие завершается, – нарочито торжественно объявил он и уже вполне серьезно добавил:

– Я бы и дальше тебя повез, но дальше, – он показал рукой в сторону пологого лесного спуска, – только вездеходом.

Ольга потянулась за своей спортивной сумкой, которая лежала на заднем сиденье, расстегнула боковой карман и достала небольшой пакет. Паша мельком успел заметить, что в нем лежали доллары – целая пачка. Ольга протянула ему сотню – одной купюрой:

– Надеюсь, этого хватит за все доставленные неудобства и непредвиденные расходы?

– Ого! – воскликнул от удивления Павел. – Это что, в тюрьмах теперь баксами рассчитываются? Кучеряво живем! Хоть самому на нары, а потом – на Канары!

Он взял протянутые деньги, повертел перед собою на уровне глаз, посмотрел на просвет.

– Не бойся, не «кукла», не фальшивые, – опередила его сомнения Ольга, закрывая сумку, – а на зону не торопись. Знаешь, как мудрые люди говорят: «От тюрьмы да от сумы не зарекайся». Только потом никаким баксам рад не будешь.

– Я не о том подумал, – сказал Павел, повернувшись к Ольге.

– А о чем же? – Ольга пристально посмотрела ему в глаза.

– По правде сказать, с красавиц, спортсменок и комсомолок мы денег не берем, – он вдруг положил Ольге руку на плечо и легонько потянул к себе. – Обычно такие красавицы с нами не так рассчитываются. А деньги – это мусор: сегодня есть – завтра нет.

Ольга быстрым движением освободилась от объятий:

– Давай-ка, парень, по-хорошему расстанемся. Честное слово, я благодарна тебе, что ты не побоялся с зечкой ехать, даже угостил меня. На этом и остановимся, чтобы с тобой действительно беда не приключилась.

В ответ Паша громко рассмеялся:

– Беда? Со мной? Ну, мать, ты даешь стране угля! – он с хохотом откинулся на спинку. – Да я тебя в этой глуши могу заставить делать все, что захочу и сколько захочу. Тебе все равно никто не поверит, если где вздумаешь языком ляпнуть.

– Один твой дружок, помнится, тоже хотел не так давно кое с кем-то же самое сделать, – ответила Ольга, не сводя с Паши глаз. И открыла дверцу, чтобы выйти. Павел придержал ее:

– Ладно, не сердись, – примирительно сказал он. – Я думал, что немного согрею тебя лаской. Небось, забыла, что это такое?

– Паша, – вдруг улыбнувшись, ответила Ольга, – в моей жизни было столько ласки и всего остального, что я и рада бы забыть, да не забывается. А ты лучше поезжай домой, а то и впрямь пойдет гулять сплетня, что ты с незнакомыми бабами в лес шастаешь. Скандалу не оберешься. Сам ведь говоришь, что ласковая она у тебя, заботливая. Чего еще надо?

– Все, забыли, – окончательно умиротворенным тоном сказал Павел и открыл свою дверцу.

Ольга вышла из машины и тут же вся ее правая ступня погрузилась в глубокую холодную лужу. От неожиданности она вскрикнула.

– Что же с тобой будет, когда ты в своих кроссовочках до речки дойдешь? – незлобно рассмеялся Паша. – В лесу ведь местами утонуть можно.

Он открыл задний багажник и вытащил оттуда пару резиновых сапог:

– Держите, мадам, – и протянул их Ольге. – Это лесная обувь моей любимой и ненаглядной Ленуси.

– А как же я их верну? – спросила Ольга, понимая, что в кроссовках она действительно далеко не сможет уйти. Запустив руку в сапоги, нащупала там и теплые шерстяные носки домашней вязки.

– Как-нибудь, – махнул рукой Паша. – Даст Бог, еще увидимся, если ты из своей берлоги монастырской до лета не смоешься. Ленка туда ездит. Если б не семья, тебе наверняка б кампанию составила.

Паша встал лицом к тропинке, которая убегала в самую чащобу весеннего леса.

– Значит, так: по этой тропочке до реки добрый час ходьбы. Сворачивать некуда. По ней выйдешь прямо к переправе, если, конечно, ее успели поставить.

– А если не успели? Тогда вплавь? – не теряя чувства юмора, решила уточнить Ольга.

– Можно и вплавь, – поддержал ее в таком же духе Павел. – А можно, как Христос: по морю, аки по суху. Ленка мне эти сказки читала.

– А если серьезно?

– А если серьезно, то дела ваши плохи, мадам. Тогда один выход: по этой же самой дороженьке пешочком назад, в нашу деревню. Дорога тут одна, не заблудишься, к ночи доберешься. Без стеснения стучи к нам в калитку: пустим, обогреем, колыбельную споем. И Ленусе моей будет с кем поговорить на божественные темы, я ей в этом деле плохой собеседник. А там решим, что дальше делать.

– Неужели другого выхода нет? – настроение Ольги сразу упало.

– Как тебе сказать? Если тебе все же крупно повезет, то иногда монашки с того берега спускают лодку. Так что проси Всевышнего, чтобы послал тебе чудо. Ну а не пошлет, то ноги в руки – и назад, иначе пропадешь.

– В каком смысле?

Паша опять не удержался от смеха:

– Я ж тебе говорил: в смысле волков!

Ольга совсем растерялась и, не зная, что ответить, грустно смотрела на лесную тропу.

– Если все же переправишься – по мостику или еще как, то с того берега до монастыря еще часок ходьбы по такому же лесу. Только здесь дорожка под горку, а на том берегу – в гору. Так и иди, пока в их ворота не упрешься, а там сторож сидит всегда. Бывай здорова, монашка!