Сам-семьсот, или Повесть о трех фантазерах - [4]
— Знаешь, что это такое? — Слава напустил на себя страшно таинственный вид. — Когда кого-то арбузом угощают?
— Что?
— По усам текло, а в рот не попало! — выпалил Слава.
— Не попало, так еще попадет! — пообещал Ромка и позвал Славу к себе домой. — Что-то интересное покажу.
Глава ШЕСТАЯ
в которой Ромка ведет неравный бой
Живут Махневы в соседней деревеньке Клюквиной. Километра три от Бородинского, центральной усадьбы совхоза, который тоже называется «Бородинский». Каждое утро, кроме воскресенья, за клюквинскими ребятами заходит автобус и привозит их в школу. А днем, после уроков, отвозит домой. Только Ромка после школы обычно никогда не дожидается автобуса. Особенно в такую погоду, как сегодня, — солнечную и с легким морозцем.
Прямая дорога из Бородинского в Клюквину идет лесом, через глубокий овраг, по дну которого протекает речушка Клюковка. Здесь, в овраге, во всякое время года непременно находится что-нибудь такое, мимо чего так просто не пройдешь. Поэтому Ромка иной раз очень уж долго добирается до дому.
Вот и сейчас. Как спустился в овраг, так и потерял счет времени. Нашел одно место, где речка звенит подо льдом на перекате. Да так красиво звенит, как будто там, подо льдом, развешаны хрустальные бубенчики.
А ветви берез и осин на склоне оврага все белые от инея. Как серебряное кружево на темной стене елового леса, который подходит к самому оврагу. Чуть в стороне дружной кучкой собрались черноствольные стройные липки. Их ветви тоже белы от инея, и на этих заиндевелых ветвях все время вспыхивают и гаснут красноватые отблески. Вспыхивают и гаснут. Вспыхивают и гаснут. И мелодично звенят подо льдом хрустальные бубенчики. И по серебряному кружеву пролетает сухой легкий снежок, стряхиваемый с елей верховым ветром. А надо всем этим — голубой-голубой, залитый солнечным светом небосвод.
Но вот Ромка, наконец, вернулся в Клюквину. Переступил через порог дома, скинул шапку, пальтецо, швырнул на пол портфель и бегом к своему подоконнику, тесно заставленному ящичками и горшками. Здесь у него и рассада, и молоденький стебель апельсина, и два голубых кактуса, и агава, и куст красного жгучего перца.
— Иди поешь, голодный ведь! — кричит ему мать из кухни. — Как не слышит! Ромк! Тебе говорю? Ну что за парень такой!..
— Подожди! — отзывается Ромка, медленно переступая вдоль подоконника и по порядку осматривая растения.
А когда очередь дошла до перца, он взял увеличительное стекло и обследовал нижние стороны листьев. На подоконнике вот уже который месяц идет кровопролитная война. Идет с переменным успехом, и конца ей, судя по всему, не предвидится.
Это папка. Съездил прошлой осенью на Кавказ и привез стручки. Он этот жгучий перец больше арбузов любит. Сырой жует и не морщится! Ромка взял и посадил в горшок с землей семечко — вон какой кустище вымахал!
Только вот беда — тля его жрет и жрет. Еще первые бутоны не успели раскрыться, а она уже тут как тут. Откуда взялась — непонятно. Все цветки и листья облепила. Целые полчища. Первые цветки так и пропали — отвалились, словно их и не было.
Потом другие цветки распустились. А тли еще больше стало. Папка хотел выбросить куст вместе с горшком. А Ромка не дал. Вынес на веранду. Может, думал, тля погибнет на холоде. Как бы не так! Еще больше ее стало. Видать, на холоде она закаляется и только здоровее становится.
Зинаида Сергеевна, ботаничка, посоветовала потравить антитлином. Ромка потравил. Глядит — нету тли! Как вовсе ее и не было! Знай наших! А уж папка-то как обрадовался. Соскучился, говорит, по свежему перчику. А Ромка ему: «Скоро будет тебе перчик, не волнуйся!»
После этого недели две, может, прошло. Перевернул Ромка листочек, а на нем, с нижней-то стороны, тля впритирочку сидит. Ромка побрызгал ее «Примой». Которая от клопов. В баллончике.
Ну, после «Примы» тля вся сварилась, почернела. Вот только цветки тоже погибли. Даже листья прихватило. Ну ничего, пошла молодая листва, и опять появились бутоны.
И тля тоже появилась. Опять видимо-невидимо! Но и Ромка поопытней стал. Посыпал листочки антитлином. Три дня подождал и еще посыпал. И еще. И еще. Не давая тлям продыху. А когда бутоны распустились, и каждый день стал посыпать. И не один раз на дню осматривал каждый цветочек через увеличительное стекло.
И вот завязи появились! Такие малюсенькие стручочки. Ну тогда Ромка перестал сыпать антитлин — яд все-таки. Решил поглядеть, что будет дальше. А дальше тля опять все листья облепила, откуда и взялась! Но стручки не трогает. Горького ей, выходит, не надо! Тоже разбирается. Ну и пускай пока сидит на листьях, лишь бы стручки были чистые.
— Да что это такое, я тебе сколько разогревать буду! — сердится мать, ей уж скоро на ферму надо бежать.
— Иду! — Ромка нехотя отрывается от подоконника.
Глава СЕДЬМАЯ
в которой Слава пытается найти с Ромкой общий язык
На другой день пришли они к Ромке домой. Смех! Не видал Слава рассады. Ну ладно, еще поглядит.
— Вот это — арбузы! — показывал Ромка пальцем. — А это дыня «Колхозница». Смотри, уже четыре листика!..
— Охота тебе, — Слава состроил пренебрежительную гримасу.
— Знаешь, как интересно! — и Ромка стал рассказывать про свою войну с тлями.
