Сальвадор Дали - [197]

В другой раз, заговорив на эту же тему, он скажет, что Испанию могло бы отнести к Австралии и там бы ее заполонили кенгуру...

Кроме того, Дали пояснил, что именно на Перпиньянском вокзале в тот момент, когда Гала регистрирует картины, которые они везут с собой в поезде, в голову ему приходят «самые гениальные мысли». Он признавался, что уже за несколько километров до места назначения, в Булу, его мозг начинает пульсировать, а «прибытие на Перпиньянский вокзал становится сигналом для настоящей ментальной эякуляции». По мере приближения к Лиону напряжение его начинает спадать, а в Париж он уже въезжает почти спокойным, чему способствуют дорожные «гастрономические фантазмы». И тогда, уточняет Дали, «мой мозг вновь приходит в норму, хотя и не теряет своей всегдашней гениальности, о которой мой читатель не должен забывать».

«Но, — пишет он в 1963 году в «Дневнике одного гения», — сегодня, 19 сентября, я пережил на Перпиньянском вокзале своего рода космогонический экстаз, куда более сильный, чем все предыдущие. Меня вдруг осенило, и я понял, как устроена Вселенная. Вселенная, представляющая собой одну из тех вещей, что имеют четко очерченные границы, по своему строению — и при соблюдении всех ее пропорций — точная копия Перпиньянского вокзала». Обратите внимание на это скромное уточнение — «при соблюдении всех ее пропорций»...

Чтобы удовлетворить спрос, возникший в результате всей этой кутерьмы вокруг особо ничем не примечательного, но неожиданно оказавшегося в центре всеобщего внимания вокзала, пришлось в срочном порядке выпустить огромным тиражом почтовые открытки с его изображением. И естественно, у Дали появилась картина. Ее, правда, нельзя отнести к его лучшим произведениям, но она стала определенной вехой в его творчестве, застолбившей данную тему.

«Перпиньянский вокзал» (1965), полотно размером три метра на четыре — на нем, сразу уточним это, не было даже намека на здание вокзала, — сам Дали описывал так: «Гала смотрит на Дали, пребывающего в состоянии антигравитации над произведением своего искусства. На картине на которой смешались Pop, Op, Yes-Yes и помпезный стили, мы можем лицезреть двух перепуганных персонажей "Анжелюса" Милле в состоянии атавистического оцепенения перед небесами, которые в одно мгновение могут трансформироваться в гигантский мальтийский крест в самом центре Перпиньянского вокзала, в той точке, где сходятся все линии нашей Вселенной».

У этой шутки оказалась долгая история: в 1979 году, выступая на торжественном заседании в честь его приема в Академию изящных искусств, Дали закончил свою длинную и сумбурную речь патетическим возгласом: «Да здравствует Перпиньянский вокзал!»

Уместить почти тридцатилетний период творчества Дали (с 1960 по 1989 год) всего в одну главу — разумно ли это? Не значит ли это, что его творчество начало угасать? Творчество — нет, но жизнь — да.

И не лишним будет повторить: мы не пойдем на поводу у тех, кто говорит, что Дали растратил весь свой талант еще в тридцатые годы, а позже так и не смог подняться до прежних высот. Но мы не пойдем и за теми, кто склонен видеть в нем гения всегда и во всем. Каждый новый его «период» раскрывал новую грань его таланта, а возможно, и его гениальности, гораздо более многогранной, чем кое-кто считал.

Итак, подведем итог.

— С 1927-1929 годов по 1940 год он был сюрреалистом и создал множество шедевров.

— С 1940 по 1950 год он почти прекратил писать картины и поставил своей целью прославиться. Его амплуа — исключительная личность, избравшая для себя стезю художника. Свою роль он играл в соответствии с самыми расхожими представлениями о том, каким должен быть художник. Подобно Дюшану, но в качестве его антипода.

— С 1950 по 1960 год он увлекался наукой и черпал в ней пищу для своей художественной мысли. Его живопись переживала период своеобразного возрождения, на свет появились такие знаковые картины, как «Атомная Леда», «Мадонна Порт-Льигата», не говоря уже о знаменитом «Христе святого Хуана де ла Крус».

— С 1960 по 1989 год он создает собственный музей, ставший последним и поистине важнейшим произведением последних тридцати лет его жизни, произведением, открытым для всех и каждого, имеющим не меньшее значение, чем «Постоянство памяти» или «Христос святого Хуана де ла Крус».

С 1960 по 1989 год, вплоть до смерти, он конечно же продолжал писать свои картины, но лишь некоторые из них достойны того, чтобы быть упомянутыми: во-первых, это «Галлюциногенный тореро» (1968—1970), самая лучшая его работа того периода, до которой остальные сильно недотягивают. И не забудем назвать стереоскопические картины числом с полдюжины, главное в которых — виртуозная техника исполнения. Дело в том, что с начала семидесятых годов Дали в своей живописи занят исключительно поисками третьего измерения.

Начались эти поиски с использования ячеистых пластиковых досок, поверхность которых была похожа на сетчатую структуру глаза мухи, Дали отыскал их в 1964 году в Нью-Йорке. На их «муаровом» фоне он написал свой «Пейзаж с мухами» и «Лаокоона, терзаемого мухами».