Салон "Забвение" - [54]

— Как вы считаете, я похож на человека, который отправляется в салон «Забвение», чтобы одним махом покончить со всеми проблемами?

Лопес задумчиво поскреб кончик носа.

— Нет. Я не мог даже предположить такого.

— Пожалуйста, постарайтесь вспомнить все, что я говорил вам о своей работе.

Лопес нахмурился:

— Ну, прежде всего это началось примерно четыре месяца назад — и совершенно неожиданно: до этого я не замечал никаких признаков подобного расстройства.

— Может, я просто стал острее чувствовать угрызения совести?

— Нет, нет, что вы, — замахал руками Лопес. — Я не знаю причины, но это было совершенно новое чувство, никак не связанное с вашими семейными отношениями. Вы почему-то вели себя очень скрытно. До этого у нас сложились очень хорошие и доверительные отношения — по крайней мере так мне казалось, — но внезапно вы стали крайне неразговорчивым и всячески избегали даже косвенно упоминать о своей работе.

— А я… — начал было Кэл, но осекся и смущенно откашлялся. — А я никогда не говорил вам, что боюсь за жизнь Никки?

— Нет, — подумав, сказал Лопес. — Вы боялись, что она вас бросит, но о ее возможной гибели вы даже не задумывались. А в чем дело? Сейчас это вас беспокоит?

— Не уверен, — ответил Кэл. Лопес был явно заинтригован, и он поспешил пояснить: — Вообще-то никаких рациональных оснований для этого я не вижу, но память возвращается ко мне постепенно — сначала в виде неясных эмоций, и лишь потом они получают логическое оформление.

Тут в беседу вмешался Винсент и сообщил, что Кэла вызывает на связь Мишель.

— Передай, что я перезвоню минут через пять-десять, если только это не срочно, — ответил Кэл и вновь повернулся к Лопесу: — Видимо, я никогда не рассказывал о вас Никки?

— Насколько мне известно, никогда; вам стыдно было признаться ей в том, в чем вы не хотели сознаваться даже самому себе. Кстати, это было частью общей проблемы. В прошлую нашу встречу мы как раз начали разговор о барьерах. Межличностных барьерах.

— И какова, по-вашему, вероятность того, что я сам решил отправиться в «Забвение»?

— На мой взгляд, исчезающе мала. Похоже, вы считали это одной из форм самоубийства. Вы боролись со своими проблемами на свой лад, но я не верю, что вы отправились туда добровольно. Вы из тех людей, которых я назвал бы «борцами». «Борцами за жизнь». У вас колоссальные резервы жизненной силы, которая поможет вам справиться практически с любым препятствием.

— И даже заставить Никки вернуться?

Лопес стойко выдержал его взгляд.

— Я имел в виду не это. Вы можете справиться с каждым, на кого имеете влияние.

— То есть вы хотите сказать, что на жену я влияния не имею?

— Нет, просто оно совсем другого рода. Было бы куда проще, если бы можно было просто приказать жене любить себя.

Кэл немного помолчал.

— Упоминал ли я когда-нибудь имена своих коллег, каким-то образом связанных с возникшими у меня на работе трудностями?

— Увы.

Решив, что больше ничего узнать не удастся, Кэл заплатил Лопесу — на этот раз не анонимно — и покинул кабинет.

Маленький дворик вряд ли можно было счесть укромным местечком, поэтому он отошел на пару кварталов и только тогда позвонил Мишель.

— Что случилось? — спросил он.

— Доминго. — Мишель была очень обеспокоена. — Полиция утверждает, что во время повторного обыска в его квартире обнаружен тайник с деньгами и наркотиками.

— Что?!

— Так они говорят. Судя по сообщению, они заметили, что туалет значительно меньше, чем следует из плана здания; реальная площадь была что-то около метра, а в проекте значилось два. За фальшивой перегородкой и находился тайник.

Кэл помолчал, припоминая.

— Нет, тут что-то не так, — наконец произнес он. — Я бы обязательно обратил на это внимание.

— Значит, полиция успела побывать там еще до тебя. Либо…

— …либо они лгут, — закончил за нее Кэл. — Либо лгу я.

— У меня этого и в мыслях не было, — сказала Мишель. — Ты начинаешь внушать мне доверие.

— Прости. Но зачем полиции лгать?

— Может, чтобы вспугнуть тех, кто его знал? Соучастников?

— Я совсем сбит с толку, — признался Кэл. — Я уже почти поверил, что мы с Доминго были полицейскими агентами, а теперь не знаю, что и думать.

— Полицейскими агентами? Шпионами? Но за кем тут шпионить и зачем?

— Это меня и самого интересует. Понятия не имею.

— Ну хорошо, — вздохнула Мишель. — Что теперь?

Кэл поделился с ней своими последними открытиями.

— Думаю, стоит еще раз наведаться в «Забвение», а после этого, пожалуй, попробую кое-кому упомянуть невзначай об Эдмунде — хочу посмотреть на его реакцию.

Мишель отключилась, а Кэл присел на лавочку и позвонил Никки.

— Ты в порядке? — первым делом спросила она.

— Ни царапинки. Лопес оказался моим психоаналитиком, представляешь?

— Ты посещал психоаналитика?!

— Никки, у меня сейчас нет времени обсуждать это. Поверь, из этого вовсе не следует, что я сошел с ума или вот-вот сойду. Просто я надеялся, что он сможет мне помочь. Нам помочь.

— Нет, я и не думала осуждать тебя… просто удивлена… ты всегда был такой непобедимый на вид… независимый.

— Наверное, мне стыдно было признаться тебе в собственных проблемах.

Лицо Никки внезапно исчезло с экрана, но тут же вернулось.