Саломея. Танец для царя Ирода - [65]

– Хм! – всякий раз раздавался раздосадованный вопль Чамы, когда греку удавалось ускользнуть от его трезубца. Поединок все длился, и у Чамы никак не получалось низвергнуть Закарию. Разозлившись, эфиоп решил сменить тактику и указал рабу на смертоносную сику[22]. Закария почувствовал, как у него темнеет в глазах, – сказывалось долгое сидение в узкой яме и голод. Он поднял руку вверх, прося передышки.

– Дай воды! Или ты хочешь выиграть нечестно? – возмущенно крикнул он Чаме. Тот злобно усмехнулся:

– А кто сказал, что бой будет честным?

Закария опустил меч, показывая, что не желает больше сражаться:

– Можешь меня убить. Но я не сделаю ни одного движения, пока ты не дашь мне воды и шлем.

– Хорошо, – кивнул головой Чама. Он решил, что будет скучно быстро закончить бой, поразив человека, который даже не пытался сопротивляться. Столь легкая победа Чаме была не нужна. Он кивнул рабу. Вскоре тот принес шлем и сосуд с водой. Он подал воду Закарии. Тот, вытерев пот, обильно струящийся по лицу, с наслаждением приник губами к сосуду. Воин пил и пил теплую затхлую воду, не в силах оторваться. Напившись, Закария отбросил пустой сосуд, надел тяжелый шлем и невозмутимо расправил плечи. Чама снова начал, пританцовывая, кружиться вокруг него.

В шлеме у воина прямой обзор, поэтому то, что находится по сторонам, он не видит. Закария крутился синхронно с противником вокруг собственной оси, ни на секунду не теряя Чаму из вида. Ему не хватало воздуха, дыхание было затруднено. Шлем раскалился на солнце и страшно давил на голову. Однако он предохранял его от металлической сети, которая соскальзывала с его гладкой поверхности.

Неожиданно Чама остановился и, напружинившись, начал зловеще покачиваться на месте, словно готовящийся к прыжку зверь. Затем он сделал стремительный выпад, пытаясь поразить Закарию в шею. Но тот успел резко отклонить голову в сторону, и сика с металлическим скрежетом соскользнула по шлему вниз.

Чама подбежал и снова повторил маневр. Безуспешно. Поняв, что следующий удар эфиопа может стать роковым, Закария решил сам перейти в наступление и сделал неожиданный резкий выпад в сторону Чамы. Его меч поразил эфиопа прямо в печень. Эфиоп покачнулся, однако удержался на ногах.

Чама совершил ошибку, неправильно оценив тактику Закарии, который до сих пор только оборонялся. Но одноглазый гигант еще не был повержен. Несмотря на бледность, разливавшуюся на его лице, он продолжил атаковать. Но теперь перевес был на стороне Закарии. Воин незамедлительно бросился в атаку. Два смертельных врага пружинисто покачивались друг напротив друга. Прыжок – и Закария нанес удар Чаме в лицо. Кровь забила ручьем. Дико закричав, эфиоп зажал руками страшную рану и замертво упал на песок. Какое-то время он еще бился в агонии, после чего затих, распластавшись в луже крови.

Закария на подгибающихся ногах отошел прочь и упал на землю почти без чувств. Рабы оттащили его к ограде, в тень склонившейся смоковницы. Они были одновременно рады, что бесстрашный воин убил эфиопа, которого ненавидели все узники Махэруза, и напуганы, потому что знали: месть смотрителя крепости будет страшной.

Глава 34

Закария очнулся от сильного пинка под ребра. Неподалеку лежали бездыханные тела рабов.

Застонав от боли, воин сфокусировал взгляд и увидел над собой разгневанное красное лицо Раки. Тот злобно смотрел на него. В руках у него был огромный тесак, с которого капала кровь.

– Ты убил моего самого лучшего стражника, – яростно произнес Рака. – За это я вздерну тебя на дыбе или отдам на растерзание леопарду. Выбирай!

Он пнул воина в бок. От неожиданного и болезненного удара тот скорчился, но потом поднялся и встал, нависая над смотрителем внушительной глыбой. Тот попятился от него и выразительно посмотрел на двух рослых стражников. Те подбежали и выкрутили воину руки. Закария не сопротивлялся. Он попытался выпрямиться, но стражники держали его слишком крепко. Тогда Закария дерзко вскинул непокорную голову.

– Поединок был честным. Чама сам предложил его. Ты знаешь, что выбора у меня не было. – Голос грека звучал спокойно. Даже в положении узника у него хватало мужества и смелости держать себя надменно и высокомерно. Это страшно разозлило смотрителя. Лицо его еще сильнее побагровело. Он приблизился и наотмашь ударил Закарию по лицу. Тот вздрогнул и сделал шаг по направлению к обидчику. Тогда стражники выкрутили ему руки еще сильнее.

– Знаю. Но это не уменьшает твою вину. Это был мой самый лучший стражник, – произнес смотритель и кивнул в сторону поверженного эфиопа. Его лицо снова исказилось. Он процедил сквозь зубы: – Сегодня же отправлю тетрарху депешу о том, что ты совершил неудачную попытку побега. И попрошу его принять скорейшее решение в отношении твоей никчемной жизни!

Рака гневно отвернулся от Закарии и отдал приказ спустить воина обратно в яму.

Прошло еще много дней и ночей, прежде чем из Тивериады прибыл Ирод. Он сошел с колесницы, и к нему сразу подбежали стражники, до этого лениво и сонно спящие возле дверей. Изнурительная жара уже несколько дней не отпускала Галилею. Раскаленное дрожащее марево висело в воздухе, заставляя людей, зверей и птиц искать убежище за каждым чахлым кустиком, деревцем или каменным выступом.