Саламина - [119]

Верится, что труженик эскимос, светлый образ которого увековечен Рокуэллом Кентом на прекрасных полотнах и в книгах, будет подлинным хозяином острова. И конечно же, закрывая книгу, вам хочется пожелать народу Гренландии то же, что пожелал ему Кент в своем предисловии к советскому изданию «Саламины»:

— Да живет он в мире, вовек!

Н. Болотников

Иллюстрации

Это Регина: может быть, она никогда не привыкнет к своим красивым вещам.

А это — Олаби.

Это Юстина, такой она могла бы быть, если бы «амауты» и такая любовь к детям не вышли из моды.

А это — Анна.

Это Йорн — на нем штаны, как с Белого кита или с управляющего колонией.

Эскимос с каяком.

Это Саламина, развешивающая прищепки для белья. Если бы я нарисовал и бельё, то оно закрыла бы её руки. Она всегда пыталась спрятать их — эти рабочие руки.

Но в этой книге прятать ничего нельзя.

Беата, вот кто умел танцевать!

Мала — бедное, старое полусумасшедшее существо; превосходная артистка.

Старушка на прогулке.

Это Сара — жена Исаака, мать Абрахама, Иохана и Мартина.

Это не Карен, жена Давида. Но однажды, когда она была занята тем же делом — свежевала тюленя — её отвлекло какое-то происшествие на берегу; она выбежала и… оставила дверь открытой. Через 60 секунд в доме было 60 собак. Мужчины целых десять минут вышвыривали собак за дверь.

Это Давид, муж Карен, идущий по тонкому льду.

Он не боится смерти.

Это Эскимос в «полной куртке».

Можно подумать, что я не знаю анатомию, но у гренландских варежек два пальца.

Это Полина — арктический жаворонок. Ева Каррата.

Это охотник в зимней одежде; куртка из оленьей шкуры, брюки — из собачьей, варежки — из тюленьей.

Героиня нашей повести, упоминаемая между строк.

Это милая старушка, жена Павиа Амоссена, несет воду, чтобы сварить ему кофе.

Таких как она — множество.

Девушка, она ждет беды.

Ждать ей пришлось до зимы, но она всё же дождалась.