Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев - [24]

Представление христианских послов халифу, который почитался священной личностью и которого допускалось лицезреть только самым высокопоставленным мусульманам, было делом до того невиданным. Но Амори мог теперь диктовать свои собственные условия. Разрешение на встречу было дано, и в необычное посольство были выбраны Гуго Кесарийский и тамплиер Джеффри Фулчер. Сам визирь препроводил их, с соблюдением всех скрупулезно разработанных правил восточной церемонии, в роскошный Великий дворец Фатимидов. Их вели тайными переходами, и они проходили через двери, которые охраняли рослые суданцы, салютовавшие обнаженными мечами. Они миновали просторный двор под открытым небом, окруженный аркадами, покоившимися на мраморных столбах; прошли по покоям с резными потолками, инкрустированными золотом, раскрашенными в разные цвета, и с мозаичными полами. Вся обстановка с каждым шагом все больше поражала грубых рыцарей, не привыкших к утонченности и высокому вкусу восточного двора. Здесь они видели мраморные фонтаны, дивно певших птиц с роскошным оперением, неизвестных западному миру. Там, в дальнем зале, еще более великолепном, чем первый, находились «самые разнообразные звери, каких только искусная рука художника могла изобразить и воображение поэта представить. Могли они появиться только в ночных видениях спящего. Такое можно увидеть в странах Востока и Юга, но на Западе – никогда и едва ли могли даже услышать». Наконец, миновав лабиринт переходов и поворотов, рыцари вошли в тронный зал, где толпа пажей в торжественных нарядах свидетельствовала о великолепии своего господина. Трижды визирь, отстегнув свой меч, распростирался на полу ниц, выказывая смирение перед своим Богом. Пока неожиданно и резко не раздвинулись в стороны тяжелые занавеси, затканные золотом и украшенные жемчугом, и все увидели халифа в невиданно роскошных одеждах, восседавшего на золотом троне.

Визирь представил иностранных рыцарей и подобострастно доложил о грозившей извне опасности и о дружественном отношении короля Иерусалима. Халиф, едва вышедший из детского возраста, «смуглый, высокий и привлекательной внешности», ответил со спокойным достоинством. Он сказал, что хотел бы искренне подтвердить свою приверженность заключенным с его возлюбленным союзником соглашениям. Но когда его попросили подать свою руку в знак своей им верности, он несколько поколебался, и чувство возмущения, вызванное странным предложением, охватило придворных. Однако, выдержав паузу, халиф протянул свою руку в перчатке Гуго Кесарийскому. Прямодушный рыцарь сказал ему без уверток: «Мой господин, честное слово должно даваться открыто, с доверием, присущим князьям». Только тогда, с большой неохотой, словно это роняло его достоинство, халиф, выдавив на лице улыбку, снял перчатку и, пожимая руку Гуго, слово в слово повторил клятву в верности заключенному договору. Так описывает эту встречу Гийом Тирский, в арабских хрониках сообщение о посольстве отсутствует.

Когда договор был, таким образом, ратифицирован, Амори I собирался навести мост из подручных судов через Нил. Но присутствие противника на противоположном берегу помешало его планам, и он решил прибегнуть к другому средству. Обнаружив на реке остров, где Нил раздваивался на два рукава, король Иерусалима переправил на него ночью свое войско, а оттуда на судах перевез его на другой берег. Ширкух слишком поздно обнаружил противника, который успел высадиться, и потому отступил в Верхний Египет. Король, преследуя Ширкуха, нагнал его армию у «двух ворот» (аль-Бабан), в 15 км к югу от Миньи (Эль-Миньи). Здешняя местность представляла собой равнину, где обрабатываемые поля подходили к пустыне и многочисленные песчаные холмы служили укрытием для бойцов. Командиры Ширкуха вначале советовали ему не ввязываться в сражение. Но один из них выступил и решительно заявил: «Те, кто боятся смерти и рабства, не служат царям. Пусть они станут пахарями или останутся дома со своими женами». Саладин и другие поддержали его, и Ширкух, всегда готовый к жестоким схваткам, охотно выступил на битву (18 апреля 1167 г.). Он поставил обоз в центре под прикрытием войск Саладина, которым предстояло выдержать первый главный удар нападавших. Саладин отдал приказ при начале сражения отступить, увлекая за собой противника, а потом контратаковать, когда на то представиться случай. Ширкух взял на себя командование правым флангом. Это были конники, вооруженные пиками, и их задачей было отсечь арьергард противника, состоявший из менее боеспособных египтян. Все сложилось так, как он намечал. Саладин увел франков, египтяне были отрезаны и разгромлены. И когда крестоносцы вернулись после преследования, то обнаружили, что их союзники бежали. Тогда они поспешно отошли, бросив обоз, а Гуго Кесарийский попал в плен. Ибн аль-Асир утверждает, что это событие произошло месяцем ранее. Данные о количестве участников сражения также разнятся. Арабские историки говорят, что у Ширкуха было только 2 тысячи всадников. Гийом Тирский, с другой стороны, оценивает силы сарацин в 9 тысяч воинов, одетых в кольчуги (loricis galeisque), в 3 тысячи лучников и по меньшей мере в 10 тысяч арабов, вооруженных копьями. У латинян, как он утверждает, было всего лишь 374 рыцаря, неизвестное число легкой пехоты (туркополов) и небольшой отряд египтян, которые были скорее в тягость, нежели настоящими помощниками в битве.