Сакура, свадьба, смерть - [26]

– Слушаюсь!

Улыбаясь только выражением глаз, Глеб плотней уселся в кресле.

– Собственно, кого и когда считать местным…. Родился-то я не здесь, а в далёком и маленьком речном городке. Это уже потом, после окончания там школы, приехал сюда, в мореходку. И много лет жил в этом городе.

– А сейчас?

– Большую часть года живу везде. Но совсем рядом, на берегу этого же моря, у меня есть Дом. Купил его недавно, когда количество вещей и книг стало превышать объём моего старого чемодана.

– Один там живёшь?

– Да. Собаку ещё не завёл.

– А семья?

Почти спрятавшись за край стола на своём низеньком пуфике, Марьяна старательно рассматривала что-то мелкое, внезапно упавшее на пол.

– Ты это про мою бывшую жену?

– Ну-у…

– Да вылезай же ты оттуда! И не смущайся так явно. Спрашивай, о чём хочешь, я не обижусь.

Капитан Глеб Никитин и сам опустился под стол, встал коленом на ковёр рядом с хозяйкой, помогая ей в поисках.

– Да, мой Сашка живёт сейчас со своей мамой, моей бывшей женой. Да, я ушёл от неё сам, и решение было моё.

– Она виновата?

В сумраке подстольного пространства Глеб почесал затылок.

– Без комментариев.

– И не женился после?

– Нет.

– Почему?

– А зачем? Лучше её не находил.

– Значит, все другие были хуже?

– Нет, они были такими же… Ладно всё, подъём, шахтёрские дети.

Глеб поднялся на ноги, протянув руку, помог встать и Марьяне.

– Уверен, что сидя в креслах, мы будем производить друг на друга более солидное впечатление. Да и вообще…

Они улыбнулись одновременно и очень похоже.

– Я не сторонник утверждения, что старые ботинки ещё могут долго прослужить, если не покупать новые.

– Ла-адно, не обижайся…. А про работу можно спросить? С морями, я понимаю, ты, как выражаются люди твоей профессии, завязал? Правильно? А чем зарабатываешь сейчас себе на жизнь, на развлечения, на самолёты?

– Я разговариваю с людьми.

– Просто так?!

– Когда эта беседа интересна только моему собеседнику – то за деньги.

Взгляд Марьяны был настолько растерянным, что капитан Глеб расхохотался.

– Не, я совсем не сумасшедший, поэтому не жди сегодня с моей стороны ужасных неприятностей! Всё просто….

Глеб уже приготовился подробно объяснять, но вдруг стукнул ладонью по столу.

– Послушай, дай-ка мне ещё кофе! Чай вкусный, но это не мой национальный напиток.

– Хорошо.

Очевидно, что последние слова Глеба произвели на Марьяну настолько сильное впечатление, что она приготовила кофе и для себя.

– …Жизненных впечатлений, знаний и прочных знакомств накопилось достаточно, чтобы опыт позволил мне размышлять. Свободного времени у меня много, поэтому зачастую думается хорошо и продуктивно. Как оказалось, я иногда умею убедить разных людей в том, что им чрезвычайно выгодно совершить то или иное действие. Поводы бывают разные. Чья-то просьба, собственные мысли, случайная информация…. Часто возникают проекты, в которых я бываю полезным и как переговорщик, знающий обе стороны процесса, и как инициатор каких-то выгодных для них действий, и просто как человек, имеющий определённый жизненный опыт и репутацию. Я говорю – меня слушают. Если в результате моих действий случается успешный бизнес или какая-то конкретная сделка, то в результате этого я имею деньги.

– Много?

За большой чашкой внимательных глаз Марьяны почти не было видно, но Глеб знал, что это совсем не корыстное внимание, поэтому улыбнулся.

– Мне хватает и на жизнь, и на развлечения, и на самолёты.

– Неужели больше, чем прежний капитанский заработок?!

– Гораздо. Плюс свобода. А это неплохой бонус, уверяю тебя, милая Марьяна. Потянувшись в детстве за иллюзиями морской романтики, я рано познакомился с такой страшной вещью, как вынужденное подчинение обстоятельствам….

В первом же заграничном рейсе мне, молодому штурманёнку, показался весьма забавным обычай некоторых опытных моряков готовить для себя самодельные календарики. Кусок белой картонки расчерчивался на сто восемьдесят клеточек, в расчёте на шесть месяцев предстоящего рейса, мы крепили их над своими койками, в изголовье, а в конце дня, перед сном, каждый из нас, механик, матрос или боцман, по-своему, с удовольствием или с тоской, зачёркивал прожитый день жирным крестом. Мы сами, сознательно, сажали свою свободу за решётку! И искренне думали, что совершаем подвиг, ежедневно, по кирпичику, разрушая наши личные тюрьмы.

– Но ведь было же, наверно, интересно? Дальние страны, разные люди…?

– Да, в те морские времена я встретил в Африке много рассветов. Конечно, была шикарная экзотика, было интересно. А сейчас для меня нет дальних стран. «Дальних» – от чего или от кого? В последние свободные годы я сам, по собственной воле, частенько удаляюсь от Африки, изредка живу ближе к стране Канаде, чем к континенту Австралии. Иногда – наоборот.

– И что же самое необычное там?

– За экватором? Многое наоборот. Даже растущая Луна – рожками вниз.

Не обращая внимания на свой стремительно остывающий кофе, капитан Глеб Никитин задумался.

– …Однажды вечером, в нескольких милях от Дакара, на моей вахте, с берега внезапно донёсся сильный цветочный запах. Через морось мелкого дождика еле виднелась далёкая цепочка береговых огней, дул сильный ветер. И вдруг этот пряный аромат сменился запахом ольхового леса, очень острым, с детства знакомым! Закрыть глаза, не видя огней, – наша русская осень! Но тогда это было всего лишь началом тропического марта…