Сакральное - [40]
Это всего лишь текущие впечатления, но их можно расценивать как «знак». Мы вынуждены сказать себе, что не будь этих левых (хотя есть тысяча причин их ненавидеть) фашизм прошел бы здесь, как и в других странах. Не так ли?
Итак?
Распроститься с позицией отчаяния. Я живу, значит я надеюсь — остальное игра ума. Это жизненный поток, кровь, что течет в моих жилах, не остановишь; жизнь хочет найти выраженье, действовать; чтобы выразить себя, чтобы любить, нужно уметь ненавидеть. Инстинкты насилия и самозащиты вступают в свои права — Бывают моменты, когда, чтобы жить, чтобы надеяться, нужно уметь УБИВАТЬ, учиться [ ]
Старые бумаги и история, мне на них плевать [все это может] отлично гореть.
Эту жизнь, ее можно уничтожить
или замарать
Все права
я их имею
ими пользуюсь
Целое поколение, занятое только прошлым под предлогом чистоты — под предлогом, что настоящее это позор.
В момент выборов, когда фасад здания [ ] был полностью затянут гигантским плакатом с изображением Жиля Роблеса, толпа подходила, ругалась, плевалась и повторяла: «У! У! большой и страшный серый волк» на мотив «Трех поросят». Можно сказать, что здесь, что в России: какое чудесное детство.
Случайно я оказалась на коммунистической демонстрации: возвращение беженцев из России (!) (Никто уже не знает, что это такое!) Более часа главные улицы были заполнены народом или, скорее, длинной движущейся колонной, нарушающей все уличное движение. Какой‑то женский комитет высоко поднимал знамя, вышитое, как риза, которое несли две беременные женщины.
Многие женщины голосовали не за левых, а за кузена, племянника или крестника, находящегося в тюрьме. Когда их расспрашивали, они отвечали: «нет, я голосовала не за 129 А, я голосовала за Пабло (или какое другое имя из членов семьи). Сразу же после выборов они толпой побежали в тюрьму [которую здесь называют carcel del abanico[26] так как она построена в форме веера], веря в незамедлительное, чудесное открытие дверей.
Я поистине многого ждала от № о Ницше — я хочу сказать: многих разъяснений — Не лучше ли мне не пытаться следовать за ним в его мысли
Намного больше поэтическое выражение — Мысль как сила.
Никакой игры внутри, я даже думаю: никакой логической системы — Множество парадоксов, которые разрушают, отрицают, убивают друг друга, но блестящее утверждение человека, который один юз-. высится над миром -
Для меня: никогда не сомневаться в своем собственном порыве: в том, что меня притягивает или отталкивает, когда мне отказывает умственное суждение.
Ужасно необходимо прочесть всего Ницше и разобраться в нем самой: без чьей‑либо помощи, то есть без всякого предвзятого или готового мнения.
Цитаты
«Критика религии — первейшее условия всякой критики».
«Человек, который в фантастической реальности неба, где он искал сверхчеловека, не нашел ничего, кроме собственного отражения, и не будет больше стремиться найти что‑либо, кроме своей видимости, сверхчеловек, там, где он ищет, вынужден искать свою истинную реальность».
«На самом деле религия — это сознание и самоощущение человека, который или еще не нашел себя, или уже снова себя потерял».
«…Это Государство, это Общество производят религию, ложное сознание мира, потому что они сами учреждают ложный мир».
«Религия — всеобщая теория этого мира… его логика в популярной форме, его спиритуалистический вопрос чести…
«Это фантастическая реализация человеческой сущности, потому что человеческая сущность не имеет истинной реальности».
«Она дух бездуховной эпохи».
Вопросы
Человек: он входит через маленькую низкую дверцу, проходит по ступенькам и оказывается в зале. Он свободен от всех пут.
затем он высовывает гладкое, словно очищенное лицо и выходит через другую дверь, на другую улицу, идет на коммунистическое собрание — будет говорить
он, который только что покупал женщин, участвовал в чудовищной и низкой [комедии] вот так, открыто, с совершеннейшим презрением. Что в нем пробудило идеи — любовь или ненависть? Как люди, уважающие права человека — уважающие пролетариев, могут видеть в проститутке инструмент своего наслаждения? Они не видят в женщине человеческое существо, откуда‑то взявшееся? кем‑то или чем‑то угнетаемое, чтобы дойти до такого?
Перед ними механический эротическо–любовный инструмент (Рембо?)
Эротизм как бездна для отчаяния, но совершенно не совместимый с деятельной, стойкой жизнью. Играть в самые худшие игры человеческого распада.
Выйти из игры.
Жить перед лицом своей внутренней борьбы.
Форма самоубийства
Прожить все = уничтожить себя
Красная тетрадь
Записано в красной записной книжке
в 1938 г, когда Лаура уже не
вставала с постели
Стать недоступной не прийти на свидание и устроить так, чтобы встретиться с ним только спустя два дня в присутствии кого‑нибудь из друзей, чтобы другие стали свидетелями — его смущения
То, что она живет одна, ничего не значит
ей нужно это показать, тотчас показать самым вульгарным особенно самым вульгарным
— Обрести жизнь в полноте
в цельности
— Скука, что сваливается промеж двух людей
пейзажи
— Моральная инстанция настойчивость собственного «Я»
— бегство матадора
«Процесс Жиля де Рэ» — исторический труд, над которым французский философ Жорж Батай (1897–1962.) работал в последние годы своей жизни. Фигура, которую выбрал для изучения Батай, широко известна: маршал Франции Жиль де Рэ, соратник Жанны д'Арк, был обвинен в многочисленных убийствах детей и поклонении дьяволу и казнен в 1440 году. Судьба Жиля де Рэ стала материалом для фольклора (его считают прообразом злодея из сказок о Синей Бороде), в конце XIX века вдохновляла декадентов, однако до Батая было немного попыток исследовать ее с точки зрения исторической науки.
Без малого 20 лет Диана Кочубей де Богарнэ (1918–1989), дочь князя Евгения Кочубея, была спутницей Жоржа Батая. Она опубликовала лишь одну книгу «Ангелы с плетками» (1955). В этом «порочном» романе, который вышел в знаменитом издательстве Olympia Press и был запрещен цензурой, слышны отголоски текстов Батая. Июнь 1866 года. Юная Виктория приветствует Кеннета и Анджелу — родственников, которые возвращаются в Англию после долгого пребывания в Индии. Никто в усадьбе не подозревает, что новые друзья, которых девочка боготворит, решили открыть ей тайны любовных наслаждений.
«Человеческий ум не только вечная кузница идолов, но и вечная кузница страхов» – говорил Жан Кальвин. В глубине нашего страха – страх фундаментальный, ужасное Ничто по Хайдеггеру. Чем шире пустота вокруг нас, тем больше вызываемый ею ужас, и нужно немалое усилие, чтобы понять природу этого ужаса. В книге, которая предлагается вашему вниманию, дается исторический очерк страхов, приведенный Ж. Делюмо, и философское осмысление этой темы Ж. Батаем, М. Хайдеггером, а также С. Кьеркегором.
Три тома La part maudite Жоржа Батая (собственно Проклятая доля, История эротизма и Суверенность) посвящены анализу того, что он обозначает как "парадокс полезности": если быть полезным значит служить некой высшей цели, то лишь бесполезное может выступать здесь в качестве самого высокого, как окончательная цель полезности. Исследование, составившее первый том трилогии - единственный опубликованный еще при жизни Батая (1949), - подходит к разрешению этого вопроса с экономической точки зрения, а именно показывая, что не ограничения нужды, недостатка, но как раз наоборот - задачи "роскоши", бесконечной растраты являются для человечества тем.
Том литературной прозы крупнейшего французского писателя и мыслителя XX века Жоржа Батая (1897–1962) включает романы и повести «История глаза», «Небесная синь», «Юлия», «Невозможное», «Аббат С.» и «Divinus Deus», первой частью которого является «Мадам Эдварда». Стремясь к «невозможному» мистическому опыту, герои Батая исследуют мрачные, зачастую отталкивающие глубины человеческой психики, разврат служит им средством религиозных исканий.Издание снабжено богатым научным аппаратом и предназначено как специалистам по современной литературе и культуре, так и более широкой аудитории.http://fb2.traumlibrary.net.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быль это или не быль – кто знает? Может быть, мы все являемся свидетелями великих битв и сражений, но этого не помним или не хотим помнить. Кто знает?
Переложение готического романа XVIII века, «Монах» Антонена Арто - универсальное произведение, рассчитанное и на придирчивость интеллектуала, и на потребительство масскульта. Основатель «Театра Жестокости» обратился к сочинению Грегори Льюиса в период, когда главной его задачей была аннигиляция всех моральных норм. Знаменитый «литературный террорист» препарировал «Монаха», обнажил каркас текста, сорвал покровы, скрывающие вход в лабиринты смерти, порока и ужаса. «Монаха» можно воспринимать и как образец «черной прозы», объединяющей сексуальную одержимость с жесткостью и богохульством, и как сюрреалистическую фантазию, - нагнетание событий, противоречащих законам логики. Перевод романа издается впервые.
Три истории о невозможной любви. Учитель из повести «В поисках» следит за таинственным незнакомцем, проникающим в его дом; герой «Тихого друга» вспоминает встречи с милым юношей из рыбной лавки; сам Герард Реве в знаменитом «Четвертом мужчине», экранизированном Полом Верховеном, заводит интрижку с молодой вдовой, но мечтает соблазнить ее простодушного любовника.
Книга «Пустой амулет» завершает собрание рассказов Пола Боулза. Место действия — не только Марокко, но и другие страны, которые Боулз, страстный путешественник, посещал: Тайланд, Мали, Шри-Ланка.«Пустой амулет» — это сборник самых поздних рассказов писателя. Пол Боулз стал сухим и очень точным. Его тексты последних лет — это модернистские притчи с набором традиционных тем: любовь, преданность, воровство. Но появилось и что-то характерно новое — иллюзорность. Действительно, когда достигаешь точки, возврат из которой уже не возможен, в принципе-то, можно умереть.
Опубликованная в 1909 году и впервые выходящая в русском переводе знаменитая книга Гертруды Стайн ознаменовала начало эпохи смелых экспериментов с литературной формой и языком. Истории трех женщин из Бриджпойнта вдохновлены идеями художников-модернистов. В нелинейном повествовании о Доброй Анне читатель заметит влияние Сезанна, дружба Стайн с Пикассо вдохновила свободный синтаксис и открытую сексуальность повести о Меланкте, влияние Матисса ощутимо в «Тихой Лене».Книги Гертруды Стайн — это произведения не только литературы, но и живописи, слова, точно краски, ложатся на холст, все элементы которого равноправны.