Сакральная связь. Антология мистики - [71]

– Можно! – ответил инженер, который с пониманием отнесся к просьбе Тима, ибо у него у самого были дети.

Так Тим получил повышение, а с ним и гном. Но в первый же день на новом месте малыш Рори стащил у инженера из кармана золотые часы – уж очень ему понравилось, как они тикают! Тиму пришлось угрожать гному огнем и мечом, чтобы заставить его вернуть их обратно.

Минуло еще какое-то время, и вот однажды, проснувшись утром, Тим снова услышал смех лепрекона.

– Ну а теперь ты чего веселишься? – спросил он.

– Чем дольше я смотрю на работу смертных, тем более бестолковой она мне кажется, – ответил гном. – Видел я недавно, как нам подвозят рельсы: надо делать так, а они – эдак, хотя так – вдвое быстрее и легче!

– Правда? – удивился Тим и заставил гнома объяснить все как следует.

А затем, проглотив завтрак, помчался к своему новому другу, инженеру.

– Умно придумано, О’Халлоран! – о добрил инженер. – Попробуем осуществить твою идею на практике.

Через неделю под командой О’Халлорана было уже сто человек. Еще никогда на нем не лежала такая ответственность, но это его не пугало, ибо в сравнении с заботами о гноме все прочее представлялось совсем не трудным. Инженер теперь давал Тиму книги для учения, и по вечерам тот усердно занимался, пока гном похрапывал тут же, завернувшись в одеяло.

В те дни люди быстро шли в гору, и Тим уже сделал первые шаги по пути, которому предстояло увести его далеко. Но тогда он об этом не думал, потому что его снедало отчаяние из-за Китти Мэлоун. Приехав на Запад, он получил от нее одно письмо, второе, а потом все прекратилось. И вот недавно ее родители написали ему, что нечего, мол, простому рабочему беспокоить их дочь письмами. Тиму так стало горько, что он чуть не плакал по ночам при мысли о Китти и ее оранжисте. И однажды, проснувшись после очередной такой ночи, он опять услышал смех лепрекона.

– Ну, и над чем ты теперь смеешься? – грустно спросил Тим. – У меня ведь сердце разрывается.

– Смеюсь над человеком, который вдали от своей любимой сидит и горюет из-за дурацкого письма, а у самого деньги в кармане, и первого числа заканчивается контракт.

Тим О’Халлоран аж руками всплеснул.

– Клянусь, твоя правда, маленький проказник! – воскликнул он. – Закончим работу и сразу же в Бостон!

На Запад Тим О’Халлоран отправлялся простым рабочим, а обратно на Восток ехал уже железнодорожным мастером – по бесплатному билету, в спальном вагоне, как настоящий джентльмен. А еще ему обещали хорошее место на железной дороге с подобающим для женатого человека жалованьем. Гном и в поезде причинял хлопоты: укусил, например, за палец толстуху, назвавшую его миленьким мальчиком. Но Тим все время покупал ему арахис, чтобы отвлечь от шалостей, и кое-как справлялся с ним.

По приезде в Бостон Тим оделся с иголочки и принарядил гнома во все новенькое. Затем дал лепрекону денег и велел ему поразвлечься часок-другой, пока сам он повидается с Китти Мэлоун.

Уверенно, с чувством собственного достоинства вошел Тим О’Халлоран в гостиную к Мэлоунам, где, как и можно было ожидать, застал Китти Мэлоун с оранжистом, который все пытался пожать ей руку, а она не давалась. От этого зрелища у Тима кровь в жилах закипела. Увидев его, Китти вскрикнула.

– Тим! О, Тим! – радостно выдохнула она. – А мне сказали, что ты умер на Западе!

– Жаль, что этого не случилось, – буркнул оранжист, выпятив грудь с медными пуговицами. – Видно, и правда, фальшивый пенни всегда возвращается.

– Фальшивый пенни, говоришь, пуговица ты незаконнорожденная! – возмутился Тим О’Халлоран. – У меня к тебе только один вопрос: будешь драться или дашь деру?

– Буду драться, как мы дрались на реке Бойн![36] – нагло ухмыльнулся, поднимая кулаки, оранжист. – Кто тогда дал деру, да так, что только пятки сверкали?

– Ах, вот как ты запел! – сказал Тим О’Халлоран. – Что ж, я тоже знаю победные песни. Придется напомнить тебе девяносто восьмой год![37]

С этими словами он, изловчившись, одним ударом сбил оранжиста с ног, к немалому переполоху Мэлоунов. Мать начала визжать, а Пат Мэлоун завел было речь о полиции, но, услышав слова Тима, оба сразу умолкли.

– Зачем вам выдавать дочь за кондуктора конки, когда она может стать женой будущего начальника железной дороги? – сказал Тим.

И тут он выложил на стол свои сбережения, а затем и письмо, в котором ему была обещана работа с подобающим женатому человеку жалованьем. Мэлоуны совсем притихли, а приглядевшись к Тиму получше, окончательно изменили мнение о нем. Они выпроводили кондуктора из дому, ибо сам он никак не хотел уходить – ведь это было признанием поражения, – после чего Тим О’Халлоран поведал им свои приключения.

В его пересказе они живости не потеряли, хотя о гноме он не обмолвился ни словом, решив, что с этим лучше повременить. А потом Пат Мэлоун предложил ему выкурить по сигаре.

– Но, похоже, сигары закончились, – подмигнул он Тиму. – Вы тут посидите, я сейчас сбегаю в магазин за углом.

– Я пойду с тобой, – сказала ему жена. – Надеюсь, мистер О’Халлоран поужинает с нами, надо кое-чего прикупить.

Тут старики ушли, и Тим остался наедине со своей Китти. В самом разгаре разговора, когда они уже начали строить планы на будущее, раздался стук в дверь.