Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье - [149]

Судьбы славянских поселенцев и особенно их потомков в Машрике определяло прежде всего то, что они постепенно ассимилировались в мусульманском обществе. Однако заслуживают существенного внимания с исторической и этнологической точек зрения следующие наблюдения Д. Е. Мишина: «Славяне довольно долго сохраняли собственные имена… Нескоро, насколько можно судить, укоренялся в среде славян ислам…» Во многих эпизодах византийско-исламского вооруженного противостояния славяне не следовали безоглядно за «ромеями» или за мусульманами, а лавировали между ними. «Полагаю, что славяне не отождествляли себя ни с одной из воюющих сторон и действовали сообразно с собственными интересами. Это тоже указывает на некоторые черты самосознания переселенцев: они считали себя особым народом, не византийцами и не мусульманами, что, в свою очередь, свидетельствует о сохранении ими в течение долгого времени своей этнической и культурной самобытности» (С. 124–125). 

Данная проблематика получила развитие в небольшой по объему пятой главе («Культура и духовный мир слуг-сакалиба») третьей части монографии Д. Е. Мишина. «…Рабы-сакалиба, — пишет он, — совершенно особое явление, и сведения об их культуре и духовном мире заслуживают отдельного исследования» (С. 300), впрочем, весьма непростого из-за скудной информативности источниковой базы. 

Оказавшись в неволе, сакалиба активно усваивали арабский язык. Однако мусульманские авторы в ряде случаев указывают на то, что они говорили и на родном языке. По мнению Д. Е. Мишина, этот «язык сакалиба» мог представлять собой, с одной стороны, смесь различных славянских диалектов в тех случаях, когда сакалиба являлись выходцами из разных «племен» и местностей Славии. С другой стороны, «язык сакалиба», вероятно, вобрал в себя немало слов, обозначавших специфические восточные реалии, из арабского (можно думать, что в некоторых регионах — и из других языков, в Машрике, например, из персидского). 

Одновременно с овладением арабским языком происходила исламизация рабов-сакалиба. Это обстоятельство объясняется тем, что бóльшую часть невольников-сакалиба составляли язычники, христиан среди них было сравнительно немного (С. 300–301). А язычников, согласно установлениям Корана, правоверные мусульмане должны были либо уничтожать (что по меньшей мере глупо по отношению к собственным рабам), либо обращать в ислам. Принимать другую религию могли и сакалиба — христиане (С. 301), чего от них как «людей договора» (о содержании термина см. далее) в принципе жестко не требовалось. 

Несмотря на глубокие изменения в духовной сфере, слуги-сакалиба продолжали сохранять элементы своей культуры, и не только язык. Например, ал-Джахиз (около 767–864/65 или 868/69) в «Книге о животных» писал, что многие рабы-сакалиба «рассказывали ему, что в их стране змеи забираются на коров и сосут их молоко, отчего коровы слабеют или даже околевают. Этот мотив довольно популярен в славянских поверьях и сказаниях». В другом фрагменте своего сочинения ал-Джахиз отмечал, что «рабы-сакалиба хорошо играют на струнных инструментах, и это, естественно, наводит на мысль о славянских гуслях» (С. 303–304). 

При всех различиях сакалиба — выходцев из разных частей Славии — имеются выразительные примеры того, что они все же осознавали себя единой общностью. Так, слуга-саклаби по имени Хабиб написал не дошедшую до нас «Книгу побед и успешного противоборства с теми, кто отрицает достоинства сакалиба». Имеется свидетельство о том, что в ней излагались редкие истории из жизни сакалиба и приводились сочиненные ими стихи. Согласно другому известию, в своей книге Хабиб «резко и бескомпромиссно защищал своих» от нападок. 

«Сделанные наблюдения приводят к следующему пониманию культуры и духовного мира слуг-сакалиба. Попав в мусульманское общество и живя в нем, они, естественно, стали его частью и усвоили арабский язык, ислам и что-то из мусульманской культуры. В то же время они не растворились в этом обществе, сохраняли свой язык и некоторые элементы родной культуры. Выделяясь среди мусульман, они сознавали себя особой общностью… Все это заставляет нас видеть в сакалиба отдельную группу населения исламского мира, которая своим своеобразием заслуживает самого внимательного изучения» (С. 306). 

Уже упомянутая третья, и наибольшая по объему, часть монографии посвящена слугам-сакалиба. Ее открывает глава, в которой рассматриваются вопросы о том, откуда и какими путями невольники-сакалиба попадали в исламские страны. Таких путей имелось несколько. Один из них пролегал через Германию и Францию в мусульманскую Испанию. 

Столкновения франков и славян происходили уже в VIII ст., но с 805 г. они сменяются крупномасштабной экспансией с запада, направленной против славян Центральной Европы: чехов, сорбов, лютичей и других. К середине IX в. слуги-сакалиба регулярно появляются в источниках по Андалусии, а немногим позже и по Северной Африке. «Попытки восстановления начальных этапов истории поставки невольников-сакалиба в исламский мир неизбежно приводят… к хронологическому рубежу начала IX в.»: с этого времени германо-славянские войны «начали давать первых пленников, и невольников-