Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее - [213]

Одним из самых драматичных моментов Съезда было выступление Патиашвили, бывшего первого секретаря ЦК Грузии. Он сказал: “Я лично не уходил и не ухожу от ответственности. Большой ошибкой посчитали (он не сказал, кто “посчитали”), что мы поручили командование операцией генералу Родионову. Но это было сделано после того, как 8 апреля утром лично генерал-полковник Родионов вместе с первым заместителем министра обороны СССР генералом Кочетовым пришли ко мне и сказали, что руководство (операцией) возложено на генерала Родионова” (я помню, что Патиашвили также упомянул в своем выступлении, что до этого был звонок из Москвы Чебрикова, – в бюллетене этой фразы нет). Патиашвили сказал в другом месте, что он (первый секретарь ЦК Грузии!) не знал (утром 7 апреля) о прибытии в Тбилиси Родионова и Кочетова, хотя последний находился в Тбилиси уже более суток. Цитирую далее по памяти: “Я (т. е. Патиашвили), к сожалению, не спросил тогда, кем возложено…” В бюллетене же написано очень странно. После слов “возложено на генерала Родионова” в тексте многоточие… и далее: “Я знал, что вы этот вопрос зададите (непонятно, какой вопрос). К сожалению, я этот вопрос не задал, а этот вопрос я задаю сегодня… Когда в 5 часов утра сообщили, что два человека погибли, я собрал бюро и подал в отставку, так как считал себя не вправе возглавлять партийную организацию. В этот момент я не подозревал об использовании лопат и химических веществ, иначе, я прямо, искренне заявляю, ни в коем случае не подал бы в отставку. Может, и наверняка, после этого больше был бы наказан, но ни в коем случае не ушел бы (сам) в отставку… Товарищ Родионов категорически отрицал использование лопат. Даже после пребывания в республике членов Политбюро товарищи не признавались. Только на третий день они признались (до этого центральная пресса и телевидение сообщали, что люди погибли в давке. – А. С.). А насчет газов – это позднее было, в конце апреля… Это было неправильно, что по программе “Время” прошло, что командующий отказывался” (в бюллетене многоточие; на самом деле речь шла о том, что якобы Родионов отказывался возглавить операцию; об этом говорил сам Родионов и – кажется, но я не уверен – Шеварднадзе, выступая по грузинскому телевидению). Далее в бюллетене совсем непонятно.

В действительности произошла предельно драматическая сцена. Патиашвили явно решился в конце выступления, в состоянии эмоционального стресса, перед лицом всей страны сказать что-то очень важное. Но в это же время на него крайне усилился психологический нажим зала, в особенности его правого крыла. Патиашвили не давали говорить, выкрикивали оскорбительные вопросы (это выглядело как попытка заткнуть рот). Он был вынужден сойти с трибуны, прошел несколько шагов, остановился в мучительной растерянности и повернул обратно к трибуне. Шум в зале многократно возрос, перерастая в рев. Патиашвили дошел до трибуны, опять остановился. Потом весь как-то сжался, повернулся и почти бегом спустился в зал.

Итак, остался один требующий ответа вопрос, сформулированный в депутатском запросе, – кто отдал приказ об избиении мирных демонстрантов и применении отравляющих веществ, о проведении по существу карательной акции?

В первые дни после 9 апреля в Тбилиси получил распространение слух, что Горбачев якобы звонил в Москву из Англии и настаивал на мирном разрешении конфликтной ситуации в Тбилиси. Мне неизвестны какие-либо подтверждения справедливости этого слуха. Сам Горбачев, отвечая на вопросы накануне выборов на пост председателя Верховного Совета, ничего об этом не сказал».

БА:

Может быть, сегодня, через 30 с лишним лет после событий, Михаил Сергеевич Горбачев расскажет о реальной подоплеке трагической активности силовиков в Тбилиси и, наоборот, их не менее трагической пассивности в Сумгаите и т. п. И как эти «темноты» похожи на «темные», до сих пор не проясненные места в действиях спецназовцев в Беслане и «Норд-Осте»!

На тему событий в Тбилиси случился и мой последний разговор с Андреем Дмитриевичем днем 14 декабря 1989 г., за восемь часов до его кончины. Я ему позвонил из дома под впечатлением только что прочитанной в «Советской России» беседы с генерал-майором юстиции Васильевым по материалам расследования событий в Тбилиси. Генерал, в частности, говорил, как солдаты-десантники отбивались саперными лопатками от нападавших молодчиков. Говорил, как в последующие дни после 9 апреля заинтересованные лица нарочно «подтравливали» территорию какими-то особыми веществами, чтобы потом обвинить армию в применении этих веществ. Я позвонил Андрею Дмитриевичу под впечатлением прочитанного, суть ему кратко пересказал. Для него позиция военной прокуратуры была вообще-то ясна и без этого моего звонка, но сам факт публикации его заинтересовал. Голос бодрый, уверенный…

Глава 31. I Съезд народных депутатов СССР (25 мая – 9 июня 1989 г.)

Перед Съездом, «нет альтернативы Горбачеву», Ельцин и прямая трансляция Съезда, митинги в Лужниках. Из выступления Сахарова в день открытия Съезда. Драматические события Съезда. Программное выступление (9 июня 1989 г.). Итоги Съезда: «трагический оптимизм». Забастовки шахтеров