Сахарная вата - [63]
Он привез меня к дому Сьюзен. Я опасалась, что это окажется большой особняк с красивой полированной мебелью, светлыми диванами и коврами и мне придется все время чинно сидеть на самом краешке стула и отказываться от угощения, которое можно ненароком пролить или разбрызгать. К счастью, это оказалась самая обычная викторианская вилла из красного кирпича.
Войдя внутрь, я обнаружила чудесный беспорядок – разбросанные по всему холлу туфли, гора бумаг рядом с телефоном и книги, книги, книги… Они были здесь повсюду – не только на книжных полках, но и на ковре, и на ступеньках лестницы, на каждом подоконнике. Книги были даже в туалете, и в ванной, и на кухне, где они стояли и лежали вперемешку с кастрюлями и банками для специй.
Похоже, именно кухня была центром всего дома Поттсов. Здесь в углу стоял телевизор, по расставленным вокруг длинного стола скамейкам были разбросаны пухлые бархатные подушки. А комнату, которая на самом деле была гостиной, Поттсы превратили в большой рабочий кабинет. Здесь стоял стол миссис Поттс с компьютером, а рядом с ним шкафчик для картотеки. На другом конце комнаты стоял второй стол, тоже с компьютером и картотечным шкафчиком, – это было рабочее место мистера Поттса.
На втором этаже у них находилась большая родительская спальня. У Сьюзен спальня оказалась очень маленькой, с простой деревянной кроватью, накрытой лоскутным одеялом.
На стене висела полка с игрушечными зверями Сьюзен – слонами, жирафами, крокодилами и кроликами. А еще одна, средней величины, спальня была личным кабинетом самой Сьюзен. Здесь у нее был свой рабочий стол, и компьютер, и картотечный шкафчик, и масса книг на полках, а по всем стенам висели приклеенные липкой лентой рисунки, плакаты и карты.
– Ой, как здорово, Сьюзен, – сказала я, осторожно обходя комнату и то и дело останавливаясь, чтобы рассмотреть какую-нибудь книгу или картинку. – И до чего же много у тебя разных вещей!
– Я хотела спросить… Может, построим опять что-нибудь из книг, как тогда, в школьной библиотеке? – спросила Сьюзен.
– О, конечно, – кивнула я.
Сьюзен принялась торопливо стаскивать с полок книги и с громким стуком вываливать их на паркетный пол.
– А твоя мама не будет нас ругать за этот беспорядок? – спросила я.
– Нет конечно, поскольку мы будем заниматься креативом.
– Креативом?
– Ну, это когда люди что-то придумывают… Творят, одним словом.
– Ну, это я умею, – сказала я.
Итак, почти все утро мы занимались креативом – создавали страну для животных Сьюзен.
Мы сделали из книг гору и заставили слонов карабкаться по ее склону вслед за маленьким римским солдатиком, которого Сьюзен называла Ганнибалом. Мы сделали реку из книг в синих и зеленых обложках и посадили по ее берегам папоротник и плющ в горшках, которые притащили с кухонного подоконника. В реке прятались два крокодила с раскрытыми зубастыми пастями. Мы заставили Ганнибала переплывать реку, и он у нас, крича, удирал от крокодилов. На берег реки пришли жирафы и стали есть вкусные сэндвичи из папоротника с салатом из плюща. Сюда же прискакали розовые и голубые кролики. А огромного зеленого кролика мы посадили на вершину горы, он у нас был памятником.
– Людей не хватает, – сказала я. – Сьюзен, у тебя есть пластилин?
– Нет, но у меня есть глина для лепки. Подойдет? – ответила Сьюзен.
Глина подошла, прекрасно подошла. Мы слепили для Ганнибала целую римскую армию и еще несколько паломников, которые пришли поклониться Великому Зеленому Кролику. Слепили двух детенышей жирафа для большого жирафа, и целую кучу маленьких крольчат для мистера Розового Кролика и миссис Голубой Крольчихи. Еще мы слепили верхнюю половинку кричащего пловца, а его откушенные ноги сунули в пасть крокодилам.
Нам было очень весело, но все-таки я волновалась за тот беспорядок, который мы устроили, особенно за кусочки глины, которые размазались по всему паркету. Однако когда мама Сьюзен заглянула посмотреть, чем мы заняты, она пришла в восторг от нашей страны и сказала, что ее необходимо сфотографировать. И она сфотографировала нас со Сьюзен, стоящих в обнимку на фоне нашей страны, и обещала, что передаст мне копии всех снимков.
Потом мы отправились на кухню смотреть, как мама Сьюзен будет готовить ланч.
– Я, конечно, не такой искусный повар, как твой папа, Флосс, – сказала миссис Поттс. – Сьюзен была в восторге от его сэндвичей с картошкой.
– Бутербродов, мам, – поправила ее Сьюзен.
– Да, мой папа славится своими бутербродами, – сказала я и начала, не подумав, рассказывать о нашем кафе, а потом резко замолчала. Мне стало ужасно жаль, что нашего кафе больше нет. Ведь оно было моим родным домом с того дня, когда я появилась на свет.
Они не просто закрыли его. Когда папа вез меня мимо него в школу, мы видели, как кто-то снимает вывеску «Кафе … арли». А еще там были рабочие, они как раз обдирали нашу кухню, выбрасывали из нее все подряд. У меня было чувство, будто они обдирают не кухню, а все мои самые счастливые воспоминания. Я ничего не сказала папе, папа ничего не сказал мне, но на следующий день мы поехали в школу объездным путем.
Мама Сьюзен заметила, как я погрустнела, и спросила:
