Сахарная болезнь - [8]
?
Но я не умер. Врачи как-то спасли меня. А потом советовали убраться из этой страны.
Позже там началась война. Гибли люди, но по-другому. Страшно.
Гипогликемия.
Гипо.
Низкий сахар.
Это похоже на страх, сильное волнение. Ты дрожишь, потеешь, и зеленый ромб расплывается в глазах. Он загораживает все, первое время ты не видишь ничего, кроме него. Сотни, тысячи сосудов рвется в твоей голове в этот момент.
Твое главное действие — есть. Кушать, хоть что-нибудь. Лучше с содержанием глюкозы.
Сладкий чай. Конфеты. Печенье. Вафли.
Пачка аскорбиновой кислоты.
Ты всегда её носишь с собой. На всякий случай. Когда ты гипуешь, ты похож на пьяного. Раскрывается подсознание. Ты можешь читать стихи, которые видел, говорить, о чем всегда молчал. А можешь молчать. Похоже на сумасшествие.
Зеленый ромбик загораживает реальность. Все зеленое. Ты потный, дрожишь и шатаешься.
Кончается все высоким сахаром. Это правило.
Поэтому не забудь сделать укол, когда загипуешь. Парадокс. Диабет.
Больница — это сообщество друзей на несколько недель. Иногда ты меняешься с ними телефонами и адресами, но никогда не напишешь и не позвонишь им.
Саню выписывают.
Доктор сидит с ним на одной койке и о чем-то тихо говорит.
Сахара его пришли в норму. В течение дня они не поднимаются выше семи миллимоль на литр. Анализы не вызывают опасений. В общем, он в порядке, а посему ему пора ехать домой. В г. Орел.
Заходит его мама. Отдает красную дорогую коробку конфет доктору и целует ее в щеку. Потом две женщины выходят, а Саня задерживается. Мы жмем руки. Крепко, по-дружески. Смотрим друг другу в глаза.
— Звони, пиши, — говорю я.
— Обязательно. Ты тоже не забывай.
— Хорошо.
Мы крепко обнимаемся, хлопая друг друга по спине.
— Ну пока.
— Пока.
Дверь палаты медленно закрывается. Через сокращающуюся щель я вижу, как он шагает к выходу.
Мы больше не виделись. И ничего не написали друг другу. Хотя адреса храним зачем-то.
Диабетики дружат крепко, расстаются легко. Но любовь у них другая.
Наверное, я любил Елену Витальевну. И я точно любил девочку по имени Таня.
Любовь диабетиков всегда под вопросом: могут ли они быть вместе?
Чаще он решается отрицательно: кого-то выписывают раньше. Так все и заканчивается.
У Тани были длинные прямые волосы каштанового цвета.
Она делала мне массаж. Руки её, нежные и сухие, с тонкими пальчиками, ходили по моей спине кругами, стучали, тыкали. Нам хорошо было.
Я стоял у телефона (в больнице был аппарат, по которому можно было звонить домой) и набирал номер отцовской работы. Она ждала своей очереди. Вдруг она встала, резко нажала на сброс и, прервав мой разговор, убежала. Смеясь.
На следующий день мы шли вместе на анализы. Так и познакомились.
Потом ходили по коридорам, катались на лифте, играли в карты. Развлечений в больнице немного. Там нет атрибутов внешнего мира — родителей, денег, кино, кафе. Есть ты. Только ты. И она. И диабет в вас двоих.
Ночью многие парни говорили, кому кто нравится. Я молчал. И мне, и им все было ясно.
Её выписали через неделю после нашего знакомства. Я не видел её больше никогда. А теперь едва помню.
Любовь диабетическая коротка, но туда очень хочется вернуться.
Я никогда не думал о том, что диабет помешает мне в выборе профессии. Никогда, до того самого дня, пока мне не сказали об этом. Тогда же я понял, что избавиться от него, забыть о нем мне (да и любому) не дано. Странно, что я не мог уяснить этого раньше.
Я вышел из здания с отрывным розовым талоном, на котором значилась третья группа инвалидности. Минус 500 рублей. Не это больше занимало меня. Я думал, что диабет никогда не даст мне стать репортером. Тем, кто не спит ночью, ради «нескольких строчек в газете», тем, кто всегда, находясь в комнате с телевизором, попросит включить новости.
У судьбы всегда есть имя. Вечная необходимость. Слепые парки. Фатум. Норны. Имя моей судьбы — диабет, «сахарная болезнь». Её не выбирают и её не меняют. Твой билет. С ним живут.
Диабет — это пять уколов в день, ежемесячное посещение эндокринолога, выводящего свои «жалоб нет», ежегодное переосвидетельствование, это ограниченный выбор поприща. Это 1947 рублей пенсии, бесплатный проезд и некоторые другие льготы.
Это ты.
Сахарный диабет лечится диетой и инсулином. — Это вы прочтете в любой из пустых книжек о нем.
Слишком просто, чтобы принять на веру. Поэтому меня повезли в Таджикистан, поэтому же я ходил к различным бабкам. Кто-то из них хлопал в ладоши, кто-то водил руками по воде, кто-то крестил, кто-то давал вертеть колечки на нитках.
Однажды мы с матерью и братом пришли в квартиру. Везде горел электрический свет, и стоял странный запах, который трудно описать. Запах греха, я думаю.
В каждой из двух комнат сидели люди. Много людей, без обуви. Меня провели в просторный зал и посадили в центр круга. Две женщины — неопределенного возраста, мать и дочь, по-видимому — спросили мое имя. Потом — о болезни.
Они хотели многое узнать от меня, но я не был уверен, что лучше им отвечать, поэтому безобидно говорил, о чем вздумается.
Мои сны? — война
Игрушки? — солдатики, рыцари.
Мечта? — набор пограничников.
— Вы чувствуете? — обратилась та, что постарше, к дочери.
Эта книга перевернет ваше представление о людях в форме с ног на голову, расскажет о том, какие гаишники на самом деле, предложит вам отпущение грехов и, мы надеемся, научит чему-то новому.Гаишников все ненавидят. Их работа ассоциируется со взятками, обманом и подставами. Если бы вы откладывали по рублю каждый раз, когда посылаете в их адрес проклятье – вслух, сквозь зубы или про себя, – могли бы уже давно скопить себе на новую тачку.Есть отличная русская пословица, которая гласит: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива».
Чем старше становилась Аделаида, тем жизнь ей казалась всё менее безоблачной и всё менее понятной. В самом Городе, где она жила, оказывается, нормы союзного законодательства практически не учитывались, Уголовный кодекс, так сказать, был не в почёте. Скорее всего, большая часть населения о его существовании вовсе не подозревала. Зато были свои законы, обычаи, правила, оставленные, видимо, ещё Тамерланом в качестве бартера за городские руины…
О прозе можно сказать и так: есть проза, в которой герои воображённые, а есть проза, в которой герои нынешние, реальные, в реальных обстоятельствах. Если проза хорошая, те и другие герои – живые. Настолько живые, что воображённые вступают в контакт с вообразившим их автором. Казалось бы, с реально живыми героями проще. Ан нет! Их самих, со всеми их поступками, бедами, радостями и чаяниями, насморками и родинками надо загонять в рамки жанра. Только таким образом проза, условно названная нами «почти документальной», может сравниться с прозой условно «воображённой».Зачем такая длинная преамбула? А затем, что даже небольшая повесть В.Граждана «Кровавая пасть Югры» – это как раз образец той почти документальной прозы, которая не уступает воображённой.Повесть – остросюжетная в первоначальном смысле этого определения, с волками, стужей, зеками и вертухаями, с атмосферой Заполярья, с прямой речью, великолепно применяемой автором.А в большинстве рассказы Валерия Граждана, в прошлом подводника, они о тех, реально живущих \служивших\ на атомных субмаринах, боевых кораблях, где героизм – быт, а юмор – та дополнительная составляющая быта, без которой – амба!Автор этой краткой рецензии убеждён, что издание прозы Валерия Граждана весьма и весьма желательно, ибо эта проза по сути попытка стереть модные экивоки с понятия «патриотизм», попытка помочь россиянам полнее осознать себя здоровой, героической и весёлой нацией.Виталий Масюков – член Союза писателей России.
Роман о ЛЮБВИ, но не любовный роман. Он о Любви к Отчизне, о Любви к Богу и, конечно же, о Любви к Женщине, без которой ни Родину, ни Бога Любить по-настоящему невозможно. Это также повествование о ВЕРЕ – об осуществлении ожидаемого и утверждении в реальности невидимого, непознаваемого. О вере в силу русского духа, в Русского человека. Жанр произведения можно было бы отнести к социальной фантастике. Хотя ничего фантастичного, нереального, не способного произойти в действительности, в нём нет. Скорее это фантазийная, даже несколько авантюрная реальность, не вопрошающая в недоумении – было или не было, но утверждающая положительно – а ведь могло бы быть.
Если вам кто-то скажет, что не в деньгах счастье, немедленно смотрите ему в глаза. взгляд у сказавшего обязательно станет задумчивый, туманный такой… Это он о деньгах задумается. и правильно сделает. как можно это утверждать, если денег у тебя никогда не было? не говоря уже о том, что счастье без денег – это вообще что-то такое… непонятное. Герой нашей повести, потеряв всех и всё, одинокий и нищий, нечаянно стал обладателем двух миллионов евро. и – понеслось, провались они пропадом, эти деньги. как всё было – читайте повесть.
Рут живет одна в домике у моря, ее взрослые сыновья давно разъехались. Но однажды у нее на пороге появляется решительная незнакомка, будто принесенная самой стихией. Фрида утверждает, что пришла позаботиться о Рут, дать ей то, чего она лишена. Рут впускает ее в дом. Каждую ночь Рут слышит, как вокруг дома бродит тигр. Она знает, что джунгли далеко, и все равно каждую ночь слышит тигра. Почему ей с такой остротой вспоминается детство на Фиджи? Может ли она доверять Фриде, занимающей все больше места в ее жизни? И может ли доверять себе? Впервые на русском.