Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке) - [39]
При моем появлении, необычном для жителей, они тотчас же собрались, я же старался сделать свое появление менее неприятным для них, щедро раздавая им иголки, которые до сих пор в других местах совсем не имели успеха, но здесь ценились очень высоко. Моя публика состояла в основном из женщин и девушек, которые отличались своим изящным и пропорциональным сложением. Их одежда, прически и украшения были такими же, как у женщин Тибести, но сами они были дружелюбнее и скромнее своих северных сестер. Правда, таким любезным поведением я едва ли был обязан их естественному расположению, а гораздо скорее страху перед моими спутниками — арабами.
От Тараки я поднялся на пустынную вершину восточной цепи, миновал стоящие на разном удалении селения Кйеина, или Инчеина (местожительство знаменитого вождя Буду по имени Гере), затем Айерде, Баладанга и Агенанга и вышел уже южнее нашего лагеря. Большинство этих селений, которые по величине едва ли были равны и половине Тараки, стояли дальше от края долины, чем она, глубоко спрятавшись среди зловещих черных скал. К югу от Агенанги находились еще селения Ханганга и Мадера, завершающие перечень поселений Буду.
Меня мало интересовало распределение фиников, потому что я не мог увезти свою долю. Абд ал-Джлиль не только не отдал причитающегося мне верблюда, но и потребовал назад одолженную им верблюдицу, так как сам находился в затруднительном положении с перевозкой фиников. В этих обстоятельствах могло показаться насмешкой то, что он оплатил мне финиками ту хаусанскую тобу, которую я одолжил ему в Буду для подарка вождю одного из селений. В то время как у меня и без того уменьшились средства перевозки, мой багаж стал еще больше, так что в конце концов мне пришлось радоваться, когда Асвад обменял весь мой запас фиников из Буду на окрашенную в синий цвет тобу низкого качества.
16 сентября, когда вернулись наши люди, занимавшиеся дележом урожая в Ядре, мы покинули Буду и на следующий день снова разбили лагерь у источника Галакка, чтобы там наконец подумать о давно ожидаемом возвращении в Канем. Покупателя на лошадь все не находилось, а за свои немногочисленные, но такие дорогие хаусанские одежды я также не мог получить достойную цену, ибо всем было известно, что я волей-неволей соглашусь на любые условия покупки верблюдов. Поскольку многие теперь собирались везти собранные финики на рынок в Куку, им, разумеется, было бы выгоднее вынудить меня купить животных в кредит и соответственно по самым высоким ценам. Как я ни упирался, мне пришлось покориться неприятной необходимости, и я сговорился с неким Салимом буль Хаджем о покупке у него за 41 талер красивой, упитанной верблюдицы — и это после того, как он довел меня почти до отчаяния своим вероломством и жадностью. Его ненадежность тем более раздражала меня, что он постоянно рассыпался в заверениях дружеских чувств, а в последнее время даже начал напускать на себя видимость строжайшей набожности с помощью четок, которые он никогда не выпускал из рук и в пользовании которыми его наставлял мой слуга Хусейн. Последний благодаря своему происхождению из Марокко имел славу светоча веры. В своем раздражении я осыпал эти недостойные попытки обмануть других и самих себя жестокими насмешками, бичевал пустую обрядность арабов вообще, доказывал им, как противно здравому смыслу то, что они готовы бессовестно перерезать глотку своим ближним из-за малейших внешних разногласий и в то же время испытывают серьезнейшие сомнения по поводу смехотворных мелочей (например, не является ли тяжким грехом, испытывая сильный голод и не имея ножа, забить животное острым камнем и тому подобное), рисовал им величие бога, который совершенно пренебрегал подобными формальностями в религии, и с откровенным удовлетворением предсказывал, что им предстоят долгие муки в адском огне. Я должен сознаться, что люди принимали мои нередко резкие выпады с удивительным терпением и что я часто завидовал их долготерпению и самообладанию — добродетелям, которые на продолжении обратного пути в Канем и Борну то и дело подвергались во мне тяжкому испытанию.
Борку и его жители
Неизвестная дотоле местность к северо-востоку от Канема. — Сведения Барта о Бахр-эль-Газале, Эгеи и Боделе. — Мнения туземцев и ученых. — Определение высоты в Канеме. — Понижение местности к северу от Канема в северо-восточную сторону. — Котловина Эгеи. — Ее направление, обилие воды и состав почвы. — Различные колодцы этой долины. — Местность между Эгеи и Бахр-эль-Газалем. — Флора и фауна Эгеи. — Спуск в Боделе. — Позвонки рыб и раковины ракушек. — Самое низкое место Боделе. — Протяженность и очертания Боделе. — Тамошние группы долин Торо, Коро, Тигги, Кирри и Джу раб. — Их связь с Бахр-эль-Газалем. — Самая низменная точка всей местности. — Бахр-эль-Газаль, некогда вытекавший из Чада. — Прежние лагуны в Эгеи и Боделе. — Тунгур и Курри Торрао. — Бульгеда. — Джагада, или му су. — Сангада. — Далеа. — Бультоа. — Наказза и нореа. — Местность между Боделе и Борку. — Аманга и Тейманга. — Протяженность и очертания Борку. — Состав почвы. — Обилие воды в крае. — Оазис Тигги. — Оазис Ярда — Оазис Вун. — Метеорологические наблюдения (ветры, температура, атмосферное давление, влажность). — Относительное плодородие Борку. — Разведение финиковых пальм. — Основные растения и животные в Борку. — Ама-борку. — Финиковые рощи кочевников. — Оседлое население, или донгоза. — Определение численности населения Борку. — Уменьшение благосостояния и численности жителей. — Сходство между ама-борку и теда. — Одежда жителей Борку. — Обычаи и нравы. — Политическая жизнь в Борку. — Вожди кочевников, происходящие из оседлого населения. — Привилегии дерде. — Образ жизни обитателей Борку. — Встречающиеся болезни, их лечение.
