Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке) - [135]

В лежащем за рекой Гамбару лесу преобладает хеджлидж и появляются отдельные экземпляры кигелии (Kigelia) с ее похожими на баклажаны плодами. К югу от нашей дороги, проходившей в во-сточном-юго-восточном направлении, протекала река, через которую мы только что переправились, с многочисленными поворотами в западную-северо-западную сторону, а с севера к ней спускалось множество мелких ручейков, в это время сухих. Во время и после сезона дождей многие из них так сильно вздуваются, что через них можно перебраться лишь на лодках. Местность такая плоская, а воды в ней большую часть года так много, что деревни нередко возводят на искусственных насыпях, чтобы уберечься от наводнений. Вскоре после переправы мы прошли через два таких поселения, которые, правда, были уже давно покинуты и лежали в развалинах. Час спустя мы добрались до деревни шоа Колио, которая живописно расположилась в густой тени леса на высоком берегу Гамбару, ставшей здесь раз в пять шире и по виду богатой рыбой. Еще через час мы подошли к стенам Афаде.

Чтобы попасть в город, потребовалось затратить много времени и труда. Вьючные животные со своим грузом не могли пройти в узкие ворота в толстой стене, окружавшей город. Тогда мы направились к замку наместника (здесь он тоже имел право на титул маи), возвышавшемуся над всеми остальными строениями, чтобы он указал нам жилье. Таковое нашлось как раз напротив царского жилища, по другую сторону площади, затененной красивыми фиговыми деревьями, в одной обширной группе построек с большими надворными помещениями и различными, более или менее обветшалыми хижинами бонго. Лишь одна из них была занята под жилье. Я хотел подождать здесь все еще отсутствовавшего чиму, которого желал видеть при себе во время начинавшейся отсюда поездки через территорию Логона и находясь поблизости от его столицы. Время до его прибытия должно было пойти на закупку съестных припасов, поскольку Афаде был последним местом на территории собственно Борну, где можно было надеяться это сделать.

Афаде, который по своей обширной площади приближался к Нгале, имел по сравнению с ней очень небольшое число жителей. Обвалившиеся дома, незастроенные площади и необитаемые хижины придавали городу вид развалин, и если в свое время Барт оценивал его население в 8 тыс. человек, то мне показалось, что теперь оно едва ли превышало 2 тыс. Из расспросов я узнал, что Афаде также потерял большинство своих жителей в связи с походом того паломника фульбе, о котором я упомянул, рассказывая о городе Рен, и что после этого часть населения пришла сюда из опустевшего Рена.

Самый уютный вид был у замка наместника. Его фасад, обращенный к общественной площади, был отстроен очень тщательно и даже украшен с большим вкусом. Затененная мощными фиговыми деревьями площадь служит для проведения собраний и советов. Толстые стены постройки из плотной желтовато-серой глины были снаружи тщательно выровнены и слегка наклонены, как и стены почти всех домов макари. Узкий, расширяющийся кверху дверной проем был обведен широкой черной каймой, а от верхнего его края по обеим сторонам стены расходились широкие полосы, которые делились на чередующиеся черные и желтые четырехугольные поля. На нижнем и верхнем краях стены тоже был орнамент из подобных полос, которые, впрочем, часто отклонялись от прямой линии. Через проходное помещение мы прошли в не очень просторный двор, куда выходило помещение для официальных приемов маи. Оно было небольшим, но тщательнейшим образом выровнено, содержалось в чистоте и, по-видимому, предназначалось для пребывания правителя, так как почти целиком было занято обширным, высотой около метра возвышением из глинозема (которое, так сказать, представляло собой трон). Остававшееся пространство было занято несколькими массивными, четырехугольными, постепенно суживающимися кверху колоннами, поверхность которых отличалась гладкостью, а края были острыми.

На средней части цоколя покоился верхний этаж с зубчатыми стенами. Входная дверь также была обведена широкой черной каймой и вела на террасу первого этажа. Непосредственно к этой террасе примыкала маленькая, куполообразная земляная хижина, это была, так сказать, личная комната наместника. Перед ней мы и нашли маи Муззо — таково было имя тогдашнего правителя. Он сидел на широкой земляной скамье, откуда мог наблюдать за лежащей внизу площадью. Здесь же он выслушивал приветствия, сообщения, просьбы и жалобы своих просителей или подданных, выносил решения по делам, которые находились в его компетенции, короче говоря, исполнял свои обязанности правителя. Дальше, на остатках некогда обширного царского жилища, в живописном беспорядке возвышались земляные четырехугольные дома и хижины бонго.

В лице маи Муззо я нашел доброжелательного и любезного человека, который, по-видимому, чувствовал себя стесненным в этих проявлениях своего характера лишь опасением, как бы мы не затянули нашего пребывания в его обедневшем городе. Если судить по тому удовольствию, с каким он сообщил мне только что полученное известие, что верховный военачальник Абу Секкина победил военачальника его противника, короля Абд ар-Рахмана, и захватил 47 лошадей и 15 ружей, он, должно быть, был либо горячим другом беглого короля Багирми, либо врагом своего ближайшего соседа, правителя Логона. Точно так же, как он старался поддержать свое царское достоинство блестящим видом своего жилища, так и весь его придворный штат являл собой в миниатюре точное повторение двора в Куке. У него были свои