Сахалин - [11]

— Вы это точно знаете?

— Разумеется.

— А почему же именно эту бригаду устранили от плотогонов?

— В ней одни холостяки. Работают на отдаленных участках. Живут в тайге. А женатые — ближе к берегу, чтоб хоть раз в неделю домой иметь возможность съездить. На катерах.

— Ну, кто-то же доставляет лес из той бригады на нижний склад?

— Конечно. К этой бригаде прикреплен трактор для вывозки леса и четыре лошади. Как на лошадях, так и на тракторе парнишки работают. Они и вывозят.

— А продукты как получает бригада?

— Дают заявку. И тот же парнишка на тракторе привозит заявку на нижний склад. Там ее передают старшине катера. Тот привозит заявку в Адо-Тымово, забирает продукты, сгружает на нижнем складе, там их забирает тракторист и увозит в бригаду.

— Ас плотогонами эту заявку не передавали?

— Нет. Они попросту не взяли бы ее по той простой причине, что в Адо-Тымово им ни к чему. Вверх на плотах не поднимаются. Только вниз по течению. Адо-Тымово расположено выше участков разработок. Потому плотогоны к нам не подходят. Нет необходимости. Да и не по пути.

— А катером этим плотогоны пользуются?

— Нет. Этот катер закреплен за Адо-Тымово. Мы на нем добираемся до участков и назад возвращаемся.

— Каждый день?

— Да.

— В баню-то ездит эта бригада Сени?

— Нет, обычно все из родников набирают воду в бочку. Греют ее и моются прямо в лесу.

— Вот как. А к парикмахеру?

— Мы парикмахеров возим на участки. Во все бригады.

— А как с покупками? Рубашки и прочее?

— Тоже по заявкам отправляем. А основное, спецовку, они бесплатно получают.

— Общие собрания лесорубов у вас бывают?

— Да, но только для свободных. Поселенцы к этой категории не принадлежат.

— Скажите, а выработку этой бригады кто контролирует? Кроме бригадира нижнего склада?

— Прораб и мастер участка.

— Они где живут?

— На нижнем складе.

— Скажите, а как оплачивается работа прораба и мастера?

— Что вы имеете в виду?

— Они получают от выработки лесорубов или оклады в твердых размерах?

— Все мы на окладах. Все! Начиная с меня и кончая десятником. Кроме тех, кто занят непосредственно заготовкой древесины. У нас любой лесоруб получает в три раза больше, чем я, начальник участка. Хотя на моих плечах вся ответственность. А они — исполнители. Но ничего не поделаешь.

— Что ж, спасибо за информацию.

— Ничего, не стоит. У нас все на виду. И люди, и работа. Живем открыто. Смотрите, интересуйтесь.

— Тогда скажите, вот вы несколько раз говорили, что у Сени самая высокая производительность труда.

— Это вам любой подтвердит.

— Да я не сомневаюсь. Я хочу знать, а какая поощрительная система у вас?

— Премия. Как и всюду. В денежном выражении.

— И как это выглядит в сумме?

— Ну, это смотря каков процент перевыполнения.

— Меня интересует одна бригада. Как у них?

— Они получают ежемесячную премию.

— Каковы средние размеры?

— У них солидно. Полторы зарплаты.

— Так все бригады работают?

— Нет.

— А если они не выполняют план, а Сеня перевыполнит — премии не будет никому?

— Конечно. Но у нас все с планом справляются.

— А прорабы и мастера тоже получают премии?

— Конечно. Ведь они работают не меньше других.

— Я не о том.

— Уточните.

— Получение их премии зависит от выработки всех бригад лесорубов? Так я понял?

— Совершенно верно.

— Значит, если хоть одна бригада не выполнит план…

— У нас такого не бывает, — перебил начальник участка.

— Что ж, значит, руководство заботится о материальной стороне жизни каждого человека.

— Что вы хотите этим сказать? — насторожился начальник участка.

— Только то, что я сказал.

— Оно, видите ли, лошадь и ту, прежде чем запрягать в работу, — накормить надо. А человека тем более. Ему еще и условия подавай.

— Ну, этим вы не можете блеснуть, — возразил следователь.

— Почему?

— Зимою мыться в лесу! Разве это условия?

— Ничего не поделаешь. Да они и сами в село не поедут. Время не хотят терять. Да и ночевать им там негде.

— Скажите, а выработка лесорубов влияет на оплату плотогонов?

— Все взаимосвязано. Но плотогонам жаловаться не на что. Они ни разу не обижались на лесорубов.

— А как они зимою доставляют плоты по реке?

— Взрываем лед, и, честно говоря, у нас зимою работы невпроворот. Плоты идут всплошную. Так что на катере порою негде объехать их. Река наша — труженица. Как люди.

Яровой молчал. Умолк и начальник участка.

Прошло еще немного времени и начальник участка, повернувшись к Яровому спросил:

— Вы сейчас куда намерены ехать? К нам в Адо-Тымово или сразу в бригаду?

— Лучше к Сене.

ВСТРЕЧИ

Впереди показались плоты. Катер прижался к берегу маленьким пойманным зверьком.

— Не повезло.

— Почему? — удивился следователь.

— Ждать придется долго.

— Вы плотогонов знаете?

— На кой черт они мне нужны! Своих забот хватает.

— А разве плотогоны не ваша забота?

— Нет. Они из Ныша. У меня только лесорубы. От них голова кругом идет.

— Вы же только что хвалили их?

— Да. В общем все хорошо. Но это хорошее легко не дается. Все трудом…

Плоты надвигались. Вот уже послышались и голоса. Кто-то ругался. Другие перекликались.

Маленький буксирный катер тянул головной плот. Как собачка на цепи, он надрывался от непосильного груза.

Яровой внимательно вглядывался в лица плотогонов. Кто из них Клещ? Но эти двое проплыли молча, едва удостоив катер взглядом. Оба старые. Но Беник по описаниям не таков. Хотя столько лет прошло…