Сагертская Военная Академия - [127]

— Ты прошла весь снежный путь, — возразила я, — неужели ты не заметила, что никто не смог остаться в стороне.

Валика только пожала плечами и опустилась на пуф:

— Я мечтала об этом турнире, а все в итоге обернулось пшиком. И сейчас нам предстоит бороться за второе место.

— Но разве тебя это беспокоит? — с интересом спросила Нольвен.

— Как Валику Тревёр — да, как часть команды — нет, — спокойно ответила она и прикрыла глаза.

Через пять минут снежный вихрь перенес к нам команду стихийников. Очень, очень злую команду стихийников. А я, глядя на взбешенную Лиоссию, невольно поставила себя на их место. Если бы Фраган ответил неправильно или если бы крепко задумался… И мы, стоящие перед финишной чертой, посмотрели бы как вперед уходят другие.

Поежившись, я отбросила в сторону глупые мысли. Все. Мы — победили. Теперь можно осаждать профессора Бальвине. Конечно, мы не будем саботировать третий этап. Но организаторам уже пора гравировать кубок, а значит мы можем посвятить свое время учебе!

— Мэль, — зашипела Нольвен.

И я, вынырнув из своих мыслей, перевела взгляд на мага, который что-то нам вещал:

— …и в заключение хочу сказать, что сейчас для вас будут открыты порталы. Второй этап турнира, как и первый, завершается праздником в кругу родных!

«Что ж, надеюсь, мне потом расскажут, о чем он там говорил. И кто это вообще был», подумала я и поднялась на ноги.

Выйдя из портала, я быстро осмотрелась. Но нет, в этот раз никакие неприятные сюрпризы нас не подж…

— Мама!

Тонкий, полный недоверчивого счастья голос Нольвен разнесся на весь зал. Я резко повернулась и увидела квэнни Лавант. Бледную, опирающуюся на трость, но — живую. Рядом с ней стоял алвориг Лавант. А через половину мгновения там оказалась и Нольвен. Нет, она не бросилась маме на шею, что вы. Она просто подскочила и очень осторожно, очень трепетно обняла своего самого родного на свете человека.

— Идрис запретила что-либо говорить дочери, — ко мне незаметно подкралась Мера. — Позавчера ей ввели первую дозу вашего забористого яда и не менее забористого противоядия.

— Первую дозу? — переспросила я.

— Все лечение растянется на несколько месяцев. Тогда не пострадают сосуды и внутренние органы, — вместо Меры ответил Нейтан. — Проклятие въелось слишком глубоко, стало частью организма квэнни Лавант. Поэтому выводить его придется постепенно.

— Ничего, — улыбнулась я. — Главное, что выведется.

— Это верно, — согласилась Меровиг.

Со спины ко мне подошел Дрегарт и протянул бокал с игристым вином. Меровиг улыбнулась, и, подмигнув нам, растворилась среди гостей.

— Обрати внимание на Волькана, — прошептал Гарт. — Уже не отверженное дитя, а «перспективный сын».

Я осторожно скосила взгляд в сторону и увидела счастливого до одурения алхимика. Что ж, он мечтал заслужить одобрение главы рода. Надеюсь, он не будет огорчен.

— Грустно, когда детей любят за что-то, а не просто так, — тихо сказала я.

— Грустно, — согласился Дрегарт и добавил, — но, зато, мы с тобой уже знаем как не надо делать.

Отойдя к накрытым столам, мы воздали должное угощению. А через пару минут к нам подошла Нольвен.

— Мама вернулась в дом исцеления, — пояснила она. — Ей велено находиться под присмотром профессора Эльраваран. Ой, ректор. Здравствуйте.

Обернувшись, я увидела подошедшего к нам алворига Аделмера.

— Академия гордится вами, — усмехнулся он. — А я горжусь таким дальновидным собой. Одно меня печалит — сегодня про дисциплину забудут даже самые ответственные студенты.

— Зато завтра будет кому расчищать снег в академическом парке, — хмыкнула я.

— Жестоко, — оценил ректор, — но действенно. Никогда не думали заняться преподаванием?

— Я все же рассчитываю стать целителем, — улыбнулась я.

— Разумеется, — кивнул ректор. — Мы приглашаем к сотрудничеству только исключительных специалистов. Так что, кто знает, может, лет через десять вы войдете в аудиторию уже как профессор Катуаллон. Развлекайтесь, а мне еще кое-кого надо поймать.

— Целитель Катуаллон тоже хорошо звучит, — задумчиво произнесла я.

— Очень хорошо, — согласился Дрегарт. — О, наш угол весьма популярен.

Как-то так вышло, что наша команда, разошедшаяся по углам, вновь собралась воедино. Стоя чуть в стороне, мы наблюдали за праздником и тихо переговаривались.

— Отец в гневе, — негромко сказал Волькан. — Он решил смилостивиться и позволить мне заниматься алхимией. Сказал, что к окончанию военки отстроит на своей земле лабораторию. А я отказался.

А я как раз в этот момент сделала глоток шампанского и в итоге чуть не подавилась:

— Почему?

— Я понял, что не хочу производить уже известные составы в промышленных масштабах, — скупо бросил Волькан. — Я хочу заниматься исследованиями, двигать науку, делать открытия. Да, мне придется делать что-то на продажу, но… Я ждал и верил долгих пять лет. Сейчас мне уже ничего не нужно, я всего добьюсь сам. Уже добился.

— Ты молодец, — уверенно сказала Нольвен. — Алвориг Ривелен наверняка одумается.

— Да, — кивнул Волькан. — Это я тоже понял. Просто у него на это уходит много времени.

— А вы заметили, как все хорошо сошлось? — Нольвен качнула бокалом, — мы выиграли турнир, создали лекарство для моей мамы, у Волькана все, опять же, где-то как-то образовалось.