Сага о Вигдис и Вига-Льоте - [13]

Однажды мы были у островов Сюдерь и повстречали там норвежских викингов. В сражении с ними Арнгрим пал. Гуннар, твой отец, был хёвдингом норвежцев. И когда он вывел меня на палубу, я подошла к телу Арнгрима. Я встала на колени и смочила свои волосы его кровью. И не было для меня слаще времени, ибо я помнила, что Арнгрим по ночам обычно завязывал мои волосы узлом у себя на шее.

И тогда Гуннар спросил меня о моем имени и роде, «ибо, — добавил он, — я думаю, что ты так же знатна, как и красива». И мы проговорили с ним весь день и всю ночь. Гуннар пообещал отвезти меня домой в Данию, и он подарил мне красивые платья, и так хорошо относился ко мне, что я полюбила его. И тогда он сказал, что хотел бы отказаться от своей жены. И он хотел оставить меня у моих родственников. Но я решила не расставаться с ним. И жила у него на корабле, и вскоре поняла, что жду ребенка. И тогда он обрадовался еще больше, потому что у Альвсуль, его жены, детей не было.

Он привез меня в Вадин; но вскоре ярл призвал его в свою дружину, и он уехал. Он попросил Альвсуль хорошо относиться ко мне и ребенку. И ухаживать за ребенком как за своим собственным. И затем мы расстались, и я очень тосковала и печалилась. Альвсуль и ее приемная мать были со мной, когда я рожала, и когда появился на свет мальчик, они тут же забрали его и отправили с ним раба в лес, а всем в усадьбе приказали говорить Гуннару, что ребенок родился мертвым. А меня обещали убить самым ужасным образом, если я вдруг решусь пожаловаться. Вскоре пришло известие, что Гуннар тяжело ранен и долго еще не сможет приехать домой. Тогда Альвсуль приказала мне переселиться в дом, где жили ее рабы. Одного из них звали Сварт [3]. Он защищал меня и был добр ко мне, и он взял меня в жены. Альвсуль построила для него дом в лесу, там, где сейчас живет Скофте, и объявила всем, что теперь я жена трелля.

Когда Гуннар вернулся домой, она сказала ему, что я живу теперь со Свартом, и Гуннар тогда так разгневался, что сказал, что убьет нас обоих — и меня, и Сварта. Но я рассказала ему все о мальчике, которого отнесли в лес, и обо всем остальном тоже. Гуннар выгнал Альвсуль из усадьбы и предложил мне уйти от Сварта и переселиться к нему в дом. Но я посоветовала ему найти себе другую жену; и он выбрал Хердис, твою мать, и она была моложе и красивее меня. Ты знаешь, что во время родов она умерла, и тогда я попросила Гуннара отдать мне тебя на воспитание. И с тех пор все так и было, и Гуннар хорошо относился ко мне и моим сыновьям, и всех их освободил. И всю жизнь я видела от него только добро.

XVIII

Вигдис сказала:

— Больше всего меня удивляет, что осталась ты с рабом, который силой взял тебя. Я бы попросила Гуннара, чтобы он разорвал его лошадьми.

Оса ответила:

— Для Гуннара было больше чести взять в дом богатую жену из хорошего рода. И еще у меня был ребенок от Сварта. Я не хотела, чтобы у меня отняли еще одного сына.

— У тебя совсем иное в голове, чем у меня, — отвечала Вигдис. И помолчав, добавила: — Не много радости было у него с моей матерью, да и вряд ли он обрадуется, когда услышит о моем ребенке.

— Оставь мальчика там, где он находится сейчас, — сказала Оса. — Хотя бы пока Гуннар жив. А потом можешь взять его к себе и утешишься этим. А с Коре мы уладим дело.

Вигдис сложила руки на груди и посмотрела на огонь в очаге.

— Не хочу я больше жить в страхе и горечи и надеяться, что все уладиться само собой. И пусть будет, как будет, и хуже чем будет, уже не бывать.

Она взяла шаль, пошла к двери и кликнула работника, что колол во дворе дрова.

— Возьми это, — сказала она и отдала работнику шаль. — Иди к Скофте и передай, чтобы он вечером вернул мне то, что нашел вместе с этой тряпкой.

После этого она вернулась в дом и села на скамью у очага. Долго они молчали. А потом Оса произнесла:

— Не скоро еще Скофте придет сюда. Давай ляжем и поспим.

— Ложись, — ответила Вигдис.

Оса ничего не сказала и осталась сидеть. Через некоторое время Вигдис сказала:

— Ложись спать, Оса.

И приемная мать Вигдис поняла по ее голосу, что лучше девушке сейчас не перечить. Поэтому она пошла и легла, но не заснула. Вигдис все сидела, она совсем не шевелилась, только подкладывала дрова, когда огонь начинал гаснуть. И так просидела она до первых петухов.

Вскоре в дверь постучали.

— Открой, Оса, — попросила Вигдис.

Оса так и сделала, и в комнату вошел Скофте. На руках у него был мальчик, завернутый в шкуру. Вигдис встала, взяла лучину и зажгла ее. Скофте снял шкуру и поднес ребенка ближе к свету. Мальчик заплакал, потому что они разбудили его.

Вигдис долго смотрела на ребенка, но на руки его не брала. Он был слишком мал и худ для своего возраста, с длинными темными волосами и голубыми глазками. Он очень походил на Льота.

Скофте опустил его на пол — он хотел показать, что мальчик уже может стоять, держась за его руку, но вот ходить он еще не научился. Он все время плакал и держался за одежду своего приемного отца.

Вигдис бросила лучину в огонь и вновь села у стола. Мальчик все не унимался, и Скофте сказал:

— Он плачет, потому что еще не проснулся, а характер у него спокойный.