Сага о Скэйте - [43]

— Самое важное было подбросить приманку. Встречи со мной ты постарался бы избежать вот из-за этого. — Он поднял свое оружие. — Я мог бы, разумеется, убить тебя во время работы, но мои родичи наговорили бы мне всяких слов. Ты ведь очень хороший раб.

— Да, они наговорили бы тебе всяких слов — слово «трус» например. А, Эгиль? — мягко заметил Старк. — И Варра напустила бы на тебя свою птичку уже всерьез.

Эгиль кивнул. Его губы злобно искривились.

— Именно так. Это тебя тогда позабавило, верно? А теперь моя кузина дрессирует другого сокола, чтобы тот на меня спикировал. И сегодня она надела на тебя колпачок. Не так ли, чужеземец? — Он засмеялся, — Хорошо, что я не убил тебя в открытую, потому что есть способ получше. Думаешь, я хочу, чтобы по всему побережью Красного моря сплетничали о том, что моя кузина променяла меня на раба-чужеземца? Думаешь, мне бы понравилось, чтобы все кругом знали, что я ненавижу тебя и почему? Нет, я бы так или иначе убил Мэлтора, не сделай этого ты, потому что он все знал. А когда я убью тебя и девчонку, я отнесу ваши трупы к барьеру и оставлю там рядышком, и для каждого будет очевидно, даже для Варры, что вы были убиты при попытке к бегству.

Ствол оружия был направлен на Старка. Палец Эгиля дрожал на спусковом крючке. Полная мощность на этот раз. Смерть, а не паралич. Старк прикинул расстояние между Эгилем и собой. Он будет мертв прежде, чем нанесет удар, но инерция прыжка сохранится, и Зарет получит возможность ускользнуть. Мускулы его ног напряглись.

Чей-то голос сказал:

— А как и почему умер я, тоже будет очевидно, Эгиль? Ведь если ты убьешь их, тебе придется убить и меня.

Откуда появился Треон и когда, Старк не знал. Но он был здесь, около статуи, и голос его звучал гулко и мелодично, в глазах же горел роковой огонь.

Эгиль вздрогнул, а затем закричал в бешенстве:

— Ты! Идиот! Ты, скособоченное страшилище! Откуда ты тут взялся?

— А откуда берется ветер или дождь? Я не такой, как другие люди, — Он засмеялся глухо и мрачно, без тени веселья, — Я здесь, Эгиль, и этим все сказано. И ты не убьешь этого чужака, который больше зверь, чем человек, и больше человек, чем любой из нас. Его прислали боги.

Говоря, он все приближался и теперь стоял между Старком и Эгилем.

— Прочь с дороги, — сказал Эгиль.

Треон покачал головой.

— Ладно, — сказал Эгиль, — Если тебе охота умереть — это можно.

И снова роковой огонек вспыхнул в глазах Треона.

— Сегодня день смерти, — сказал он спокойно. — Но не его и не моей.

Эгиль выругался и вскинул свое оружие.

Все дальнейшее произошло очень быстро. Старк прыгнул и пролетел над головой Треона, рассекая красные газы, как пылающая стрела. Эгиль отскочил назад, выбросив вперед руку с черным оружием, и спустил курок. Что-то белое возникло между Эгилем и Старком и приняло на себя всю силу удара. Что-то белое. Девичья фигурка с короной струящихся волос и с металлическим кольцом, ярко блестящим на тонкой шее.

Зарет.

Они забыли о ней, об этом избитом ребенке, скорчившемся на коленях у статуи. Старк прибежал сюда, чтобы оградить ее от опасности, и она не была угрозой могущественному Эгилю, а мысли Треона были известны только ему самому и ветрам, которые его наставляли. Незамеченная, она подползла к месту, откуда совершила последний рывок, чтобы очутиться между Старком и смертью.

В стремительном прыжке Старк перелетел через нее, лишь ее волосы мягко скользнули по его коже. В следующий момент он был уже над Эгилем, и все свершилось так стремительно, что у господина из рода Лхари не осталось времени для второго выстрела. Старк вырвал оружие из рук Эгиля. Он был холоден, как лед, и его одолела непонятная слепота, так что он ничего не мог разглядеть ясно, кроме лица Эгиля. И в этот момент из груди его вырвался крик, не крик — раздирающий душу рев большой дикой кошки, возникший по ту сторону разума и страха.

Треон стоял и смотрел. Он смотрел, как поток темной крови устремляется в море, и вслушивался в наступившее молчание. И он увидел, как то, что еще недавно было его кузеном, медленно поплыло прочь по волнам. Можно было подумать, что все это он уже видел раньше и поэтому не удивлялся.

Старк приблизился к телу Зарет. Девушка еще дышала, едва-едва. Она посмотрела на Старка и улыбнулась.

Старка ослепили слезы. Вся его ярость вышла наружу вместе с кровью Эгиля, и не осталось ничего, кроме щемящей жалости, печали и благоговейного изумления. Он бережно взял ее на руки и молча глядел, как его слезы падают на ее запрокинутое лицо. И внезапно осознал, что она мертва.

Некоторое время спустя Треон подошел к нему и ласково сказал:

— Она родилась для такого конца, и она знала это и была счастлива. Даже теперь она улыбается. Так и должно быть, ибо она нашла лучшую смерть, чем большинство из нас. — Он положил руку Старку на плечо. — Идем. Я тебе покажу, где ее положить. Она там будет в безопасности, и завтра ты сможешь похоронить ее там, где она пожелала бы…

Старк поднялся и последовал за ним, неся на руках Зарет.

Треон подошел к пьедесталу гигантской статуи, привел в действие потайную пружину, и каменная плита бесшумно отошла в сторону. Внутри обнаружились ведущие вниз каменные ступени.